обязательно рассказывали о том, насколько выдающаяся,
умная и красивая у них была училка в старшей школе.
Я вновь
отвернулся к окну и стал отстранённо наблюдать за покачивающимися
на ветру ветками ивы, шелестящими распускающимися весенними
листьями.
Дальнейшая
судьба значит, да… Если уж честно, то, как ни старайся, а
представляется она необычайно хреновой. Ни колледжа, ни уж тем
более универа мне не видать, это факт. Вернее, в колледж их
маленького городка, наличием которого местные очень гордятся, я
вполне могу поступить, но не стану. Потому что не планирую
оставаться в «Тихом Пристанище» больше одного года.
Не отдавая
себе отчёта, я вновь стал раскачивать пальцами ручку.
Один год…
Всего один год… Этого должно хватить… Должно… А если нет,
то…
Я с силой
сжал ручку в кулаке и уставился на её заострённый, покрытый
чернилами кончик.
То тогда
придётся пойти на крайние меры.
Пронёсшийся
по коридорам звонок без спроса вторгся в мои мысли и мгновенно
опустошил голову, словно мозги окатило холодным душем. Сознание
вообще довольно пластичная и удивительная штука – вот только был по
уши загружен мрачными мыслями, а в следующее мгновение уже
переключился на обыденные бытовые вещи, которыми предстояло
заняться после школы: дом, быстрый душ и бегом на смену к Джой. И
пусть туда мне надо только к пяти, лучше, как обычно, заступить
пораньше – дополнительные деньги точно не помешают.
Засовывая
всё с парты в рюкзак, я невольно бросил взгляд на Салли.
Всё будет
именно так при одном маленьком условии - если разговор с училкой
закончится быстро. И что ей вообще от меня потребовалось? Неужели
почувствовала своим преподским чутьём моё «отсутствие» в классе и
теперь будет пытаться «с глубоким пониманием» залезть в душу? А она
вполне может – шибко ответственная идеалистка, на мой скромный
взгляд, которая очень трепетно относится к своим ученикам, и к
тому, как к ним относятся остальные. Не скажу, что это плохие
качества для учителя, даже наоборот, вот только в моём случае это
скорее бессмысленная трата времени, чем реальная польза.
Дождавшись,
когда все одноклассники уберутся из кабинета, я накинул лямку
портфеля на плечо и подошел к учительскому столу. Мисс Манфрайт
сидела, навалившись на столешницу и положив ладони перекрещенных
рук на локти, и, выгнув спину и выпятив грудь, хмуро рассматривала
раскрытый журнал и россыпь каких-то листов перед собой. Губы её
были сомкнуты, но было заметно, как она покусывает нижнюю изнутри.
Зрелище, к слову, было очень даже милое, так что я невольно
залюбовался (в том числе и содержимым за расстёгнутой пуговицей
рубашки, которое с моего ракурса просматривалось просто
превосходно). Что ни говори, а она была молодой и красивой, и
оттого был ещё более непонятен как выбор её профессии, так и приезд
в наш лесной городок. Ей бы больше подошла работа секретарём
какого-нибудь важного городского хлыща, чем роль провинциальной
преподши. Хотя, по слухам, услышанным в кафешке, её родители были
не бедны, так что никто особо не сомневался в том, что как только
она наиграется в образцового учителя, то вернётся в Большой Город,
где обязательно наследует семейный бизнес. Так что если кому-то из
местных удастся захомутать красотку, то это будет подобно
вытягиванию лотерейного билета, однозначно.