Яна захихикала, потом закашлялась, постучала себя по груди кулаком и выдохнула.
– Ой, Рома… – с придыханием сказала она, – ты только что стал еще круче в моих глазах. Я ничего не поняла, но твой длинные речи меня заводят.
Рома выбрал заднюю парту первого ряда рядом с окнами. Он хотел посидеть в тишине до классного часа, но Яна облюбовала место рядом с ним. Лисов мог бы поклясться, что еще немного, и она совьет вокруг него гнездо. Странное чувство не покидало его.
– А ты видел, как тот парень с крыши прыгнул? – спросила Яна, облокотившись на парту и подперев голову. Она смотрела на него с таким интересом, что Роме стало не по себе.
«Сумасшедшая», – подумал он.
– Нет.
– Тогда почему он вписал твое имя в записку?
– Не знаю…стой, – Лисов прищурился, – откуда ты знаешь про записку? Эту инфу никуда не сливали.
– Папочка мой работает полицейским. Он, конечно, старается все от меня скрывать, но и у меня есть уши, – Яна довольно улыбнулась. – Так что я много чего знаю, просто хочу услышать, что ты думаешь про этого прыгуна.
«Может, использовать ее? – Рома всматривался в смазливое личико Яны. Она говорила и вела себя, как дура, но вдруг она притворялась? Он не мог ее раскусить. – А вдруг отец приставил ее за мной шпионить? Не, слишком бредово звучит…ни один папаша-полицейский не заставит свою дочь общаться с отбросом».
– Я ни хрена не знаю, – ответил Лисов. – Егор просто убился и вписал мое имя. Все. Точка.
– А ты с ним дружил или вы были врагами?
– Он был старостой в моем классе. Я придумал ему кличку, когда нам было лет по девять. С тех пор она прилипла к Полоскову и все в классе звали его так. Ну, кроме учителей.
– И как же ты его называл?
– Егор-полоскун.
Яна засмеялась так, что у нее из глаз потекли слезы. Тушь слегка размазалась, но Яна достала зеркало из рюкзака-медведя, и очистила лицо от черных полос.
– Я бы не стала прыгать из-за такой клички. Прикольно же, – сказала она.
– Он всегда был немного того, – Рома покрутил пальцем у виска.
– Сам ты того, – не успел Лисов повернуться, как в него прилетел рюкзак.
В класс пришли другие ребята, а рядом стоял Демьян. Его лицо перекосилось, кулаки крепко сжались.
– Сука бессовестная ты, Лисов, – сказал он. – О погибших либо хорошо, либо никак!
– О погибших либо хорошо, либо правду, – ответил Рома. – Не заставляй меня подниматься.