В своём будущем я часто вспоминал «Шипр», и мне почему-то
казалось, что это лучший одеколон в мире. И ещё «Красная Москва». Я
пробовал заказывать на «Озоне» эти обонятельные признаки старой
эпохи, но сразу понял, что кроме названия от прошлого в них не
осталось ничего. И вот теперь, имея возможность использовать, так
сказать, оригинальный продукт, я вынужден признать, что и он далёк
от того идеала, каким представлялся мне в своих воспоминаниях.
Пожалуй, мечтание о недостижимом милее, чем сам объект мечтаний, и
прав Фазиль Искандер со своим «праздником ожидания праздника».
Ёмко сказано. Можно считать законченным произведением. Почти как
у Хэмингуэя с его «Продаются детские ботиночки, неношеные». Самый
короткий рассказ. Правда, говорят, что это и не старина Хэм
придумал, но это ведь и не важно. Кто-то же слова эти произнёс в
первый раз. И поразил своей глубиной и трагизмом. И никому ничего
не требовалось дополнительно объяснять. И так всё понятно. А вот
для многих людей из моего будущего заложенный в этих простых словах
смысл оказался недосягаемым. До сих пор помню некоторые комментарии
на полях Интернета, типа: аффтар ты про што?
Однако! Вона куда меня унесло от одеколона «Шипр»! Хотя, кому
какое что? Мысли мои, что хочу, то с ними и делаю. Зато хандру как
рукой сняло. А это значит, что на сегодняшнем дежурстве я буду бодр
и весел. Злодеи всех мастей, готовьтесь! Недолго вам осталось
пребывать в безнаказанности. Я уже иду. Кто не спрятался, я не
виноват.
Ужасных происшествий дежурство не принесло, но зато оказалось
под завязку наполненным разными многохлопотными мелочами, совсем
как толстые мешки с семечками у бабуль на базаре. По этой причине
работу удалось закончить только после трёх часов ночи, а с утра
снова на службу, поскольку отгулов за поддежурку не полагается. Так
что следующим утром я сидел в кабинете, изо всех сил тараща глаза и
мечтая забыться сном минуток этак на двести хотя бы вот тут прямо
на этом столе, чтобы с обеда быть опять бодрым и готовым к труду и
обороне. Я уже сладостно представлял, как вытащу сейчас их шкафа
обобществлённую шинель ещё старого образца, синего сукна и без
знаков различия, брошу её на стулья, а дальше хоть трава не
расти.
Про эту шинель стоит рассказать особо. Принадлежала она будто бы
какому-то давнему участковому по фамилии Нежильцов. Никто этого
участкового в глаза не видывал, но двадцатого числа каждого месяца
в зарплатной ведомости неизбежно появлялась его подпись, а из общей
денежной массы тут же улетучивалось некоторая сумма. И никто
объяснить данный феномен был не в состоянии. Так бы оно, наверное,
всё и продолжалось, но тут пошли разговоры о скорой ревизии, и что
бы вы думали? – В очередное двадцатое число подпись Нежильцова в
ведомости не появилась, и деньги все на месте оказались. Да и как
иначе, если даже графа про него из ведомости исчезла. Тем всё и
закончилось. Только молва милицейская гласит, что поутру двадцать
первого числа, на следующий день, то есть, перед кассовым окошечком
обнаружили эту вот шинель, на подкладке которой хлоркой оказалась
вытравлена фамилия – Нежильцов. И больше ничего. Вот такие дела. И
где тут байки милицейские, где правда, как знать?