Сморгнув пелену из слез, я разглядела
под светлым плащом синий мундир с золотистыми пуговицами, а задрав
подбородок увидела лицо спасителя. Я без труда узнала своего
неудавшегося жениха — Альберта Винтерса.
— Постойте, давайте отдам свой плащ.
Вы вся дрожите, — его чудный голос никак не сочетался с каменным
выражением лица. Тембр и забота в движениях никак не
ассоциировались с ледяным взором. На мгновение я прикрыла глаза,
чтобы только слышать его, но не видеть.
Винтерс воспринял мое действие
по-своему. Он вновь крепко обнял меня одной рукой, испугавшись, что
я падаю в обморок.
— Тише-тише, — его пальцы коснулись
моей щеки. Так нежно, будто шелковая лента. Кожа в месте
соприкосновения быстро согрелась, и тепло принялось разливаться по
телу. Я молчу смотрела в его ледяные глаза, совершенно не понимая,
что он делает. На миг он улыбнулся. — Вы продрогли, я заберу ваш
холод.
Я молчала. Лишь смотрела в его
спокойное лицо и чувствовала, как постепенно согревается мое тело.
Он будто поил меня горячим какао. Чужая энергия — магия, — текла по
венам и проникала в каждую клеточку. Через минуту-другую я уже
твердо стояла на ногах.
— А теперь плащ, — отпустив меня,
Винтерс быстрыми движениями стащил с себя плащ. Видимо, боялся, что
упаду. И накинул мне на плечи. — Вот так.
В проулок вбежали два констебля. Они
что-то горланили, спрашивали. Винтерс что-то ответил. Я не
улавливала слов, в голове царила каша. Наверно в тот миг я бы не
назвала собственного имени.
Из оцепенения меня вывел первый же
вопрос.
— Он не успел? — его задал Винтерс.
На лице мужчины мелькнула злость. И пусть это длилось всего пару
секунд, но я успела ощутить, как сильна эта эмоция.
Я отрицательно покачала головой, все
еще не в силах что-либо сказать.
— Хвала богам, — он облегченно
выдохнул.
Мне бы тоже порадоваться, что
обошлось малыми потерями, но не получалось. Несмотря на воздействие
магии, я все еще ярко ощущала на себе руки наглеца. Особенно ниже
пояса, на бедрах и попе. Мне стало противно. Хотелось тщательно
вымыть эти места с мылом. И что хуже всего, я чувствовала себя
испорченной, несмотря на то, что ничего не случилось. Никто никогда
так не нарушал границ и не трогал меня. От того уголки глаз
защипало, а горло сдавило в тиски от осознания того, что произошло
и что могло бы случиться. Какой же позор.