— Впрочем, я тоже в отчаянии, —
неожиданно изрек Винтерс, бросив бумагу в огонь.
Я замерла. Откровение прозвучало
слишком неожиданно и как на него реагировать неизвестно. Быть может
это только случайно озвученная мысль. А может попытка вызвать
любопытство. Если так, то у него удалось.
— Не могу представить, что вы
испытываете отчаяние, — заметила я.
— С чего бы это? — он едва заметно
дернулся. Ему тоже стало любопытно.
Меня осенило. Не знаю, как остальные
драконы, мне не доводилось их встречать, но Винтерс очень сдержан в
плане показа эмоций, но это не означало, что он их не испытывал. К
тому же, будь он черствым сухарем, то не пришел бы на помощь.
— Вы богаты.
Винтерс хмыкнул.
— Вы занимаете высокое положение в
обществе.
Он чуть качнул головой,
соглашаясь.
— Вы — дракон, — я назвала третью
причину, по которой, как мне казалось, Винтерс не мог испытывать
отчаяния. — Драконы захватили наше королевство и сделали своим
источником дохода. Наш король — марионетка. Вся власть в ваших
руках. Так что не могу представить, чтобы вы, милорд, испытывали
отчаяние.
Повисла пауза. Не стоило. Ох, не
стоило мне все это говорить. Наверняка, я обидела его, а ведь он
спас меня. Глупо! Как же глупо! Нужно было поблагодарить и тихонько
уйти, а не вести беседу.
Подперев подбородок кулаком, Винтерс
какое-то время смотрел будто сквозь меня, а потом оживился.
— То есть вы хотите сказать, что
драконы кровожадные захватчики, а люди — несчастный порабощенный
народ?
Винтерс говорил точь-в-точь, как те,
кто шептался против драконов. Он явно не раз слышал подобное.
— Простите меня за…
— Но заметьте, мисс Пемброк, что это
не дракон напал на вас в темном проулке, а такой же представитель
порабощенного народа, как и вы сама, — он не позволил
договорить.
— Да, тут вы правы…
Мне стало ужасно стыдно!
— И что не дракон ухмылялся в форме
полицейского, услышав крики девушки.
Это ужасало. То есть констебли
слышали, но бездействовали?
— И не дракон пытается обмануть
гостя, выдав одну дочь за другую.
Последний аргумент добил
окончательно. Мне хотелось исчезнуть на месте, но не видеть укора в
ледяных глазах.
— Не дочь, падчерицу. Она нам не
родная.
Винтерс прыснул в ответ.
— Просите, милорд, мне нечем
оправдать свое глупое поведение. Я не хотела вас обидеть или как-то
оскорбить. Вы спасли меня и я очень вам благодарна. Это чистейшая
правда. Просто…