Пробудила меня очень прозаическая
причина. Нет, не эта. Голод. Так... Где тут кормят голодных тёмных,
пока они кого-нибудь не сожрали?
Кухня нашлась быстро. Не успел я
соорудить себе пару бутеров, как с тем же намереньем на кухне
появилась Киса. Распущенные чёрные волосы неровным каскадом
спускались уже ниже лопаток. Я уже забыл, когда она последний раз
состригала их ровненько по подбородок. Теперь она редко красится.
Пропала чёрная подводка и чёрная помада. Но бледная и растрёпанная
Юлька мне даже больше по душе. Как-то... роднее.
— Сухомятничаешь? — спросила она,
ставя греться чайник.
— Ничуть, как раз собирался воды
вскипятить! — соврал я.
— Ну-ну, — не поверила мне Киса,
доставая из холодильника пачку молока.
Чай с молоком она мне сделала сама. В
самой большой кружке. Именно так, как я люблю. Её общество было для
меня как тёплый, мягкий плед в тундре. Мой личный кусочек уюта и
тепла посреди Антарктиды.
— Кис, ты не видела этого дятла —
Райнора? — когда был допит чай, меня всё же начало терзать смутное
беспокойство.
Три часа ночи, так-то. То что мы с
Юлей не спим, так мы всегда были полуночниками.
— Когда ты уснул, он убрёл куда-то в
ночь с потерянным видом, — поведала моя названная сестрёнка. —
Ирдес, ты бы с ним помирился.
— Мы не ссорились, — почти не соврал
я.
— Ну только меня не обманывай!
Я промолчал, уставившись в стол. Киса
вздохнула и продолжила:
— Ирдес, я знаю, кем ты хочешь видеть
его. И ты сам знаешь, насколько Райн у нас... проблемный. Ты
знаешь, что будет сложно научить его быть тёмным в полном смысле
слова. Сделать из него того, кому в руки можно дать власть.
Ирдес... я тебе сейчас скажу одну вещь... и хочу, чтобы ты меня
услышал.
Тон у неё изменился, став предельно
серьёзным. Я поднял взгляд. Она сидела напротив меня, положив руки
на стол, упираясь локтями в самый краешек и ладонями обхватив
кружку. Смотрела так... особенно. Как умеет только она одна,
пожалуй.
— Не будь своим дедом, Крылатый.
Воспитывая тебя, он был жесток и во многом не прав. Завоеватель был
великим правителем но так себе родителем. Он подавлял. Пытался
решать за тебя. Переломить твой упрямый и независимый характер.
Тебя это покалечило, Крылатый. А теперь послушай меня, родной. И не
повторяй ошибок деда. Не будь им. Я понимаю, что ты ещё... — она
прервалась, помолчала немного. — ...хотел бы быть ребёнком. Но ты
уже давно не можешь себе этого позволить.