* * *
— Ирдес... — слабым голосом позвала
Киса. — Мне очень душно. Откроешь окошко?
— Давай я тебя лучше к морю вынесу, —
предложил девушке я. И, не дожидаясь ответа, завернул в одеяло
поудобнее, поднял на руки. — Там воздуха побольше будет.
Она согласилась, обвив руками мою шею
и уложив голову на плечо.
Из дома я вышел, никого не
потревожив. Две минуты — и мы у самого моря. Бережно опустив Юлю на
песок, сел рядом так, чтобы она могла на меня облокотиться. Я не
готов снова видеть её в коме. И уж тем более, я не готов видеть её
мёртвой.
От последней мысли передёрнуло. Обняв
её за плечи, прижал к себе покрепче. Не отдам.
— Что с тобой, Ирдес? — она откинула
голову, чтобы взглянуть на меня.
— Представил, что эта тварь тебя
убила, — ответил.
— Но ведь я жива, — Киса слабо
улыбнулась.
Как бы она ни пыталась показать, что
с ней всё в порядке, я видел, насколько ей плохо.
— Жива, — кивнул я. — И я хочу, чтобы
так было ещё долго, очень долго. Чтобы так было всегда.
Проверив свой внутренний резерв, я
накрыл Юлю лёгкой дымкой, вычерпывая себя до дна и щедро используя
собственные жизненные силы. Мне надо не потерять сознание от
обессиливания, а остальное всё — фигня неважная. Я всё смогу, всё
пройду, только живи.
— Я попытаюсь... — тихо ответила
Киса.
И, кажется, потеряла сознание.
Перестав дышать.
— Юля... Юля!.. — позвал я.
Горло перехватило. В отчаянии я
обратился к Ночи. Сквозь едва слышный прибой прозвучала моя молитва
богине, призыв Ночи...
И Ночь отозвалась.
Чернильная тень накрыла Кису сног до
головы. Окутала плотным коконом.
Она выгнулась, сильно откинув голову,
резко вдохнула, в беззвучном крике раскрыла рот. Обмякла, повиснув
на моих руках.
— Кис... — позвал я в ужасе.
Тёмная пелена оседала в глазах,
вплеталась в волосы, удлиняя и утяжеляя их. Она подтянула коленки,
пытаясь свернуться калачиком. Уткнулась мне в грудь лицом, упёрлась
ладонями. Я обнял её, не понимая, что происходит. Сказать, что мне
было страшно — большое преуменьшение. А Юля расплакалась как
ребёнок, со всхлипами и горькими рыданиями.
Я молчал, ожидая, пока она сможет
успокоиться. Не знаю, сколько так прошло времени. Потихоньку
начинало светать, а моя майка изрядно промокла. Киса понемногу
успокоилась. Затихла.
— Пусти, — хриплым и сдавленном
голосом попросила она. — Пойду умоюсь.