– Уже шестой год, – ответил Рыбин, располагаясь за ближайшим столиком. – Каждый вечер ставит такого рода эксперименты. И каждое утро убеждает себя в том, что вчера эксперимент не удался.
– А не отведать ли нам, как в старые добрые времена, вареной пилы? – провозгласил Компаньон и подозвал трактирщика: – Уважаемый, подайте за наш столик, будьте любезны, вареной пилы.
– Какой еще пилы? – трактирщик любезным быть не желал. – Вы, поди, из столицы?
– Вообще-то да. Но какое это имеет значе…
– Понаехали тут, – грозно перебил трактирщик. – Пилу им подавай. У нас только дрянь! – он стукнул бутылкой по столу.
Компаньон разочарованно вздохнул.
– А швейцар ваш тоже дрянью зарядился сегодня? – решил уколоть он трактирщика.
– Какой еще швейцар? У меня никогда не было швейцаров. Вон, только француз один.
Трактирщик удалился за свою стойку и принялся плевать в стакан и протирать его, не глядя в их сторону. Рыбин решил разрядить обстановку, разлив по бокалам дряни и провозгласив тост «за дружбу народов, провинциальных и нет». Выпили. Сразу стало спокойнее. Незамедлительно налили и выпили еще по одной. Француз снова разразился громогласной отрыжкой, после чего заказал себе салат.
Внезапно на свободном стуле появился пожилой седовласый и взъерошенный господин в больших очках, уже с наполненным бокалом наготове. Рыбин представил его как выдающегося ученого-испытателя, работающего на благо города и страны. Ученый не заставил себя ждать и провозгласил тост за «царицу всех наук». Компаньон осоловел, а ученый принялся рассказывать об очередном изобретенном им вечном двигателе, который заработает тогда, когда он изобретет вечный гальванический элемент. Все поздравили его с этим и отметили очередным тостом.
– А вы знаете, что наш многоуважаемый Бургомистр давеча заходил к господину Кожемякову? – размахивая бокалом, направил ученый разговор в другое русло. – Значит-с, пришел он и заказал срочно у него платье для своей ненаглядной доченьки! И вы не представляете себе, какое платье! Мех, кожа, бриллианты и золотая тесьма… Я чуть в обморок не упал, когда услыхал про такое…
– Уж ни самуж ли видавать собрался? Я би такую ля фам в жены-то трам-пам-пам… – загоготал дю Буржуа.
– Полноте вам, господин дю Буржуа, не вы один засматриваетесь на ее прелести, – произнес Рыбин; смутное чувство овладело им, и в памяти всплыл напомаженный хлыщ из театра со своей надменной физиономией. – Насколько мне известно, господин Бургомистр собирается выдать ее за господина Рокфеллера…