Но время ли отвлекаться, если местность вокруг огласилась гудком: из-за леса приближался поезд.
Выбравшись на поле, состав замедлил ход. Егоров разглядел таблички на вагонах: «Москва – Колодезь Бездонный». Надо же, куда теперь фирменные поезда посылают.
Он увидел также лица пассажиров, прильнувших к окнам. И в одном – узнал свою бывшую первую жену, певицу Цицилию Мирскую, с которой не виделся очень давно, а рядом – бледное лицо мальчика или даже юноши.
Что касается мальчика, то его лицо принадлежало сыну Цицилии. Она всегда убеждала Егорова, что это его сын, хотя он точно знал, что ребенок был прижит ею от одного директора оборонного завода.
Цицилия спешила на гастроли в Колодезьбездонненский район, где наверняка будет принята, обласкана и напоена.
О жизни с Цицилией, которую он когда-то вытащил из табора, после чего она убегала то к одному, то к другому гитаристу, вспоминать не хотелось: небось, и нынче с гитаристом едет. Но Цицилия ехала не с гитаристом, а с полковником Кубинской народной армии Диего Санчосом.
Пока вагон проплывал мимо Егорова, в купе состоялся следующий разговор.
«Кто этот тип и почему ты на него уставилась?» – подозрительно спросил Санчос. Он ревновал Цицилию к каждому встречному, следуя этнической привычке. Однажды от него получил по морде даже советский ракетчик, который по ошибке пристал к местной комсомолке.
«Да, мама, мне тоже интересно», – добавил сын Цицилии, системный администратор провайдерской компании «The eternal connection» Гек Мирский.
«Тебе бы, Санчос, лучше, блядь, не задавать подобных вопросов, – отбрила Цицилия полковника. – А тебе, сынок, напротив, полезно знать, что за окном именно твой папа. Я раньше думала, что он помер от пьянства. А он, видишь ли, выжил и даже работает пастухом».
«И все-таки странно, сеньора Цицилия, – не унимался полковник. – У нас, на Острове свободы, знаете ли, не хватает коров. Поэтому их пасут подальше от хищников».
«А у нас в России, дядя Диего, их полно, поэтому еще и не такое бывает, – мечтательно произнес системадмин. – Я даже понимаю, почему за окнами зима, а вокруг папы все растаяло, зеленеет трава и цветут цветы. Это, скорее всего, оптический обман. Мы видим виртуальную поляну».
«Умничать-то!» – прикрикнула мать на сына, дала ему затрещину по гениальному затылку и задернула занавески.