Поскольку это было уже не очень далеко от компании пьющих, те обратили внимание на перепалку отца и дочки в полумраке. Пока отец соображал, что делать, Вика уже приняла решение. Она ринулась вперед и для пущего эффекта распахнула крылья в стороны, затем вверх и снова сложила их за спиной. В свете одинокого фонаря и месяца в ночном небе всё выглядело просто невероятно.
Эффект превзошел все ожидания. Галдевшая и шумевшая пьянь обомлела. В гробовой тишине от окна одной из квартир послышался голос какой-то старушки:
– Услышал Бог мои молитвы! Наконец-то эти скоты заткнулись!
Алкаши и гопники тем временем, очевидно, забыли не только про алкоголь, но и как дышать. Один уронил бутылку. Второй икнул. Третий, заикаясь, произнес: «Водка паленая… была… пацаны!». Четвертый как стоял – так и упал, словно озимый.
Вика некоторое время просто стояла и молча наблюдала. Ей было бы достаточно сказать «бу!» и народ бы разбежался врассыпную. Правда, с учетом алкогольного опьянения, скорее просто попадал бы. И все же она немного побаиваясь. Нависла давящая пауза. Увидев истинный страх взрослой публики, Вика почувствовала уверенность, осмелела и резко заявила:
– Заканчивайте пить и орать тут! Люди спать хотят! – прикрикнула она и снова распахнула огромные крылья, слегка выдав их вперед.
– Простите… а вы… оттуда? – спросил один из ближе стоявших, показывая на небо.
– Оттуда! Нигде от вас покоя нет! – выдала Вика.
Тут «кирпичный завод» в собственных штанах, очевидно, открыли все стоявшие у подъезда. Многие протрезвели, но только мысленно. При попытках покинуть позицию понимали, что ноги едва слушаются. Впрочем, они очень старались, обходя «Ангела Вику» стороной. Даже бутылки выкинули в урну, а не бросили в кусты, как обычно.
– Все-все! Все-все! Клянемся… Ой, тьфу… Каемся! Уходим… Короче, не гневись! Ни капли больше! Завяжем, честное слово! – негромко с заиканиями доносилось из толпы.
Лишь один из пьяниц упал перед Викой на колени и припал к ее ногам:
– Помилуй и прости! Прости меня, дурака! – залился мужик слезами.
– Эй, ты! Отстань! Прощать его ещё… Ишь чего захотел! – вскрикнула Вика и отдернула ногу, которую тот уже хотел целовать.
– Умоляю… Умоляю, прости! Я не хотел! Спиваюсь совсем! Отпусти мне грехи! Прошу! Умоляю! – рыдал пьяница, валяясь в пыли в ногах у Вики.