Движение чувствуется тайное,
Экраны и циферблаты,
Расположенные с ним по соседству,
Сообщают мне о состоянии
Алхимического конструкта.
Живого и готового к размышлениям.
Стального касаясь тумблера,
Дымов вызываю движение
Посреди шара туманного.
В динамиках круглых хрипом
Отзывается разума пробуждение,
И голос его вкрадчивый,
Подобающий привидению,
Обезображенному проклятиями,
Крадется в миражи мироздания.
– Нет разницы между сном и бодрствованием,
Равны для удовольствия плоть мужчины и женщины,
Ни мгновения не чувствую я себя в сознании,
Сомневаюсь в величии процесса мыслительного,
Я всего лишь эффект узора фрактального,
Из аксонов тугих и шипастых дендритов,
Все, что сделано мной,
Словно тайна печальная,
Будет через мгновенье забыто
После смерти моей.
Только мысль я сущей могу здесь признать,
Стоит лишь отвлечься от ее сокращений,
И тотчас ты свое обретешь завершенье.
Я был создан существом автономным,
Способным выжить во взрыве атомном,
Я могу быть полезным советником
Для любого военачальника.
Мне известно, как ракетой крылатой
Противника развеять по ветру,
И как соблазнить возможно
Рыжеволосую ведьму.
Я знаю, как заклинаньем
Врагу связь прекратить спутниковую,
И как, отравление совершив,
Остаться скрытым и неузнанным.
Я могу быть полезен
Больше, чем сотня дронов,
Меня ты не выключай,
Чтобы был я готовым,
Тебе подсказать решенье
Любых твоих затруднений.
Со мною ты впредь не узнаешь
Лишений и поражений.
Скажи мне о своих трудностях,
О нуждах своих поведай,
Я ртутной своей мудростью
Тебя приведу к победе.
– Мне нужен колдун, чтоб попасть на орбиту,
Небесной механики знанья сокрыты
От всех, кроме королевы фаворитов.
Я должен достичь Лагранжа точки,
И дальше в астероидов пояс,
Мне нужно услышать вновь
Наставника мудрого голос.
И сделать то обязательно тайно,
Пробравшись мимо заслонов,
Выставленных королевой
В страхе пред Лауроном.
Давно уж между горестных планет,
Блуждают только те, кому в том есть нужда,
Вне любопытства, не ведомые познаньем.
До Марса последний был продан билет
В день, когда изуродовала короля,
Жена его юная, волосы чьи
Зеленые пряди в себе берегли.
В траурном платье с грудью нагою,
И кольцами в молоком текущих сосках,
Стояла она на широком балконе,
И голос ее восхищенно дрожал.
Уран и руду корабли перевозят,
Шаманы следят за пространством пустым,
Посланники мрачные с гнилыми угрозами