– Я сейчас посмотрю… ты думаешь…
– Ничего я не думаю, – голос Ивана звучал глухо, словно через вату. – Но ты посмотри.
Гриша ринулся к шкафу. Наверняка они так и лежат в том пиджаке, который он надевал только дважды: на своё пятидесятилетие и ещё один раз, раньше – в ЗАГС, когда ещё молодым сдуру решил жениться по залёту. И беременности, как оказалось, никакой не было, и Кристина эта… ну её, к чёрту.
– Вань, я нашёл… сейчас… вот: 18 ноября 2017 года, от неестественных причин.
– Трындец, – повисла пауза. – Вчера как раз было восемнадцатое…
– Да. Вот это совпадение…
– Слушай: а на моей карточке что написано?
– Сейчас, погоди, посмотрю…
– Нет! – Иван так крикнул, что Григорий чуть не выронил трубку. – Не говори мне ничего! Не хочу знать… не надо.
– Ладно, – ответил Григорий, но он уже увидел Ванькин приговор: «3 апреля 2025 года, почки». А вдруг у Степана это не совпадение?
– Ты придёшь на похороны? – голос Ивана вернул Григория к действительности.
– Спрашиваешь? Конечно приду. Держи меня в курсе.
– Ага, – ответил Иван и отключился.
Степана хоронили три дня спустя в закрытом гробу.
***
Григорий сел за стол и разложил перед собой карточки Раевского. По ним выходило, что Ивану осталось ещё восемь лет, ему самому ещё вообще не скоро, а вот Пашка… тот самый, который провёл половину юбилея в холодце, должен отправиться на встречу с Создателем 25 мая 2018 года, всего через полгода! И по той же причине, что и у Григория: сердце. Гриша с трудом отыскал в старой записной книжке Пашкин номер. Он не виделся с ним ещё дольше, чем со Степаном. Сидел целую минуту, думал. Потом всё-таки набрал номер.
– Пашка, приве-е-ет!
– О! Гришаня! Сколько лет. Сколько зим!
– Да вот, решил позвонить. Давно не виделись!
– Да пипец вообще!
– Как сам? Жена и дети? Здоровье?
– Гришка, у меня всё путём! И жена, и дочки – тьфу-тьфу – и даже, – Павел понизил голос: – и любовница есть! Во как!
– Ух ты, круто! Вроде бы ты раньше на короткой ножке на сторону не заскакивал…
– Знаешь, как говорят: седина в бороду – бес в ребро! – хохотнул Павел и посерьёзнел: – про Степана слышал. Горе-то какое… извини, не смог на похороны приехать.
– Ладно, ничего. Стёпе уже ничем не поможешь… Ну, рад был слышать тебя в добром здравии! Надо как-нибудь встретиться, посидеть за рюмкой чая, как в старые добрые времена!