А как только последняя пьяная рожа упала мордой в подушку,
Годриан с мстительной улыбкой забрал у алкоголиков и палочки, и
все, абсолютно все зелья, которые могли хоть как-то помочь победить
зелёного змия и его главную гадость — похмелье.
— Вы у меня попляшете, пьяницы малолетние, — тихо проклекотал
Годриан, мстительно раздавив последний бутылёк. — Я вам завтра
такое устрою, детишки, что вы вовек не забудете, — молвил он и тихо
вылетел в окно, видел он прекрасную поляну для завтрашнего
бодрящего сюрприза.
Гриффиндорцы же продолжали спать или пребывать в отрубе, даже не
подозревая о том, как им завтра будет весело. Но были и те, кто
гриффиндорцев превзошёл и не спал до сих пор. Вороны Когтеврана не
спали всем составом.
Всем от мала до велика было невероятно интересно, что это вообще
сегодня было. Аргутулуса буквально засыпали вопросами, даже
несмотря на то, что время перевалило за полночь, а вредный ворон не
ответил прямо ни на один вопрос, всё больше путал, отвечал
загадками, задавал всё новые и новые, и к тому же не забывал
подначивать, спорить, ссорить, выдвигать новые теории и вообще
делал всё, чтобы у юных воронят мозги сварились хотя бы всмятку, по
возможности вкрутую!
И ни капли не волновало пернатого, что завтра все проснутся с
квадратными головами. Настоящий учёный, во-первых, во всём знает
меру и свой личный предел, во-вторых, ответы ищет сам, и в-третьих,
хотя, возможно, в нулевых, умеет думать головой! Вот и не жалел
учеников хранитель, про себя отмечая тех немногих разумных, кому
хватило ума закончить вопросы и уйти спать, а кто, даже поняв, что
он над ними издевается, всё ещё продолжал на что-то надеяться, не
желая отступать.
Впрочем, в полвторого ночи в сражении со сном пали даже самые
упёртые. И довольный хранитель принялся думать, куда он с утра
спрячет расписание уроков, уже украденное у старосты факультета. Ох
и плохо будет Когтеврану, ох и плохо, но только с утра.
А вот кому-то было плохо уже сейчас, так это слизеринцам.
Салазар, продажная змеиная душа, устроил на факультете форменный
капиталистический бедлам, и шкуру со своих змеёнышей стал снимать
уже в подвечер.
Внезапно все аристократы, которые всё же попали на Слизерин, и
все, что уже там учились, увидели вместо своих покоев жалкие
каморки с деревянными циновками и дряхлыми корзинами для личных
вещей!