Рабочие столы не имели даже стула! А лишь старую табуретку, одну
на четверых! И стены, о-о-о, стены заслуживали отдельного внимания:
старые, обшарпанные, заплесневелые, они вызывали блевоту и
первобытный страх одним своим видом! И самое главное, поправить
ситуацию можно было лишь одним способом — купить! За баллы! Не за
галеоны, а именно за баллы, и курс обмена был просто грабительский!
Если говорить прилично.
Лишь немногие вернули себе всё как было или хотя бы смогли
выкупить более или менее нормальные покои, остальные же прямо в
гостиной, напоминающей по виду каменный мешок, взялись варить нет,
не зелье, а любимый напиток Василиска. Он очень давно его не
пробовал и оттого готов был отдать за это любые деньги, ну или
баллы.
На всё это безобразие с высоты своей башни смотрел директор,
смотрел и равнодушно готовился отойти ко сну. Вот ни капли не
трогали старика страдания учеников, ни настоящие, ни будущие.
Хранители — они не плюшевые зайчики, а те ещё кадры, некоторые
современники их вообще бы злом назвали, и Дамблдор это знал, и всё
равно их разбудил, потому что альтернатива ещё хуже.
А коли он так поступил, так что ж теперь жалеть? Сделанного не
воротишь, тем более что хранители не могут убить ученика, во всяком
случае буквально. Переплавить и пересобрать личности слабых
учеников — сколько угодно и за милую душу, закалить сильную
личность так, что гоблинская сталь позавидует, всегда и с радостью,
но чтоб прям жизни лишить в процессе — это никогда и ни за что.
Будь иначе, директор, наступи даже полная Ж, и в ус не подул бы,
чтобы вернуть всё как в былые времена, он политик, а не маньяк.
Так наступила в Хогвартсе ночь, а на утро...
Гарри проснулся от звона колокола аккурат в шесть утра, что
странно. Звон, хоть и приятный, даже в чём-то мелодичный, был
крайне громок и буквально звенел в ушах, не давая и шанса заснуть
или даже подремать, но его соседи по комнате, в которой его
поселили, дрыхли как сурки! Будто и не было колокольного звона,
а-ля мёртвого разбудить можно. Поглядев на часы и прикинув время,
Гарри взялся за утренний моцион, потом переоделся да и рванул на
пробежку. В лётной школе, когда он вернётся, будут рады его видеть,
но только при условии, если сам он хоть чуть-чуть разомнётся, да и
перекусить, чтобы потом учится, сможет.