– Уговорили, – согласился тот.
Рожнов налил ему чаю. И оглядел присутствующих:
– Может, еще кто пожелает? Как наша дама?
Женщина, бросив негромкое «Спасибо», так же сосредоточенно продолжала смотреть в окно.
«Странная какая-то», – подумал про нее Захар Петрович.
Выпив, кажется, без всякого удовольствия чай, Грач вернул крышку от термоса хозяину, из вежливости все-таки поблагодарив его.
– Что ж, товарищи, так и будем скучать? – весело спросил Николай Сидорович. – Нам ведь еще ехать и ехать… Перекинемся в дурачка, а?
– Это пожалуйста, – охотно откликнулся Альберт Ростиславович.
– В дурачка так в дурачка, – согласился и Грач.
– А вы, Захар Петрович? – спросил Рожнов.
– Благодарю, не хочется, – отказался Измайлов.
Он не был любителем такого времяпрепровождения.
На предложение присоединиться к играющим женщина тоже ответила отказом.
Альберт Ростиславович снял с полки свою спортивную сумку, поставил на пол, на нее пристроили портфель Рожнова и раскинули потрепанную колоду карт. Чтобы не мешать, Захар Петрович вышел в коридор.
Поезд шел по зеленому коридору елей. На их тяжелых лапах висели гирлянды прошлогодних коричневых шишек. В окно врывался смоляной дух прогретого леса. Мерный перестук колес успокаивал. Захару Петровичу нестерпимо захотелось прилечь и, не думая ни о чем, погрузиться в блаженную истому. Несколько дней подряд он спал по три-четыре часа, а в последнюю ночь и вовсе не сомкнул глаз – готовил доклад. Но не пойдешь же в купе, не попросишь попутчиков прекратить игру.
А его спутникам, по всему видать, было весело: резались в дурачка с шутками и прибаутками. Грач уже со всеми перезнакомился, то и дело слышалось его любимое «категорически».
Захар Петрович не выдержал, присел на откидной стульчик, прислонился к стенке и прикрыл глаза. В голове поплыли неясные образы, накатила дрема.
– Захар… – словно издалека донесся до его сознания женский голос. Знакомый, но давно уже забытый голос, который когда-то снился ему по ночам.
«Заснул я, что ли?» – встряхнулся Измайлов, открывая глаза.
Рядом стояла женщина. Из его купе. Она держала в руках сумочку и смотрела на него.
– Не узнал? – спросила женщина.
Измайлов удивленно разглядывал ее. Куриные лапки морщин возле глаз, седина, пробивающаяся сквозь краску, симпатичные сережки…
И вдруг его словно ударило током.