Дверь спальни распахнулась. На пороге появилась Мария — на этот
раз без одеяла. Сквозь тонкую ткань блузки просвечивала высокая
грудь, а юбка оказалась такой короткой, что короче было просто
некуда.
Полицейский следователь Прудников закашлялся и покраснел от
смущения. Затем выхватил из кармана платок и стал торопливо
протирать стекла очков.
Кастеллано деловито распорядился:
— Мария, найди эту, как ее…
Он защелкал пальцами, вспоминая.
— В общем, старуху-служанку из третьего акта. Я видел, как на
репетициях они перемигивались с Ковшиным. Пусть явится в его
гримерку, мы будем там.
— Еще нужен дублер, — напомнил я. — Тот, который заменил
Ковшина. Кажется, его фамилия Удашев?
— Да, — подтвердил Кастеллано. — Алексей Георгиевич Удашев. Но
его сейчас нет в театре. Алексей Георгиевич всегда приезжает за час
до начала спектакля.
— Мы поговорим с ним позже, — недовольно нахмурился Зотов.
Мария вышла, бросив на Прудникова такой взгляд, что бедный
следователь снова закашлялся.
Кастеллано церемонно кивнул нам:
— Прошу за мной, господа!
*****
Кастеллано стремительно шагал по коридорам театра.
Догнав его, я спросил:
— Фамилия Удашева попадалась мне в газетах. Давно он работает в
театре?
— Тридцать лет. В прошлом году мы отмечали его юбилей. Сам
император прислал поздравление.
— Вот как? — удивился я. — Тогда почему он всего лишь дублер?
Почему вы отдали главную роль не ему, а Ковшину?
— Мы ставим “Ромео и Джульетту” великого Шекспира! — гордо
заявил Кастеллано. — Новое прочтение классики. Вы знаете, сколько
лет Ромео?
— Шестнадцать, кажется, — припомнил я.
— Вот именно! Алексей Георгиевич играл эту роль последние
двадцать лет, и играл замечательно. Но публика привередлива! Она
требует молодого Ромео.
Кастеллани выразительно закатил глаза к лепному потолку.
— Публику можно понять, — улыбнулся я. — Но как Удашев умудрялся
играть Ромео в своем возрасте?
— Алексей Георгиевич в отличной форме. Кроме того, есть зелья
перевоплощения.
— Понимаю, — кивнул я. — А где артисты берут эти зелья?
— Покупают у зельеваров на Стеклянном рынке.
Господин Кастеллано легко сбежал по черной лестнице, заваленной
старым театральным хламом. Я поторопился за ним, на бегу заметив
оскаленную волчью маску, которая таращилась на меня пустыми
глазницами из кучи мусора. Позади громко пыхтел следователь
Прудников.