Перед дверями родительской избы Дивляна наткнулась на невестку,
жену старшего брата Доброни. Она была чудинка, и звали ее
Йоникайне, но в семье мужа это имя быстро переиначили в Никаню.
Теперь она со дня на день ждала родов и сидела дома, чтобы не
сглазили дитя.
— Цьито слуцьилось? — заметно коверкая слова, спросила чудинка,
переводя тревожный взгляд с одной золовки на другую. — Поцьито все
крицьать? Где Доброня?
— Огонь на курганах, как бы не русь! — воскликнула Дивляна,
прежде чем Яромила успела дернуть ее за руку. — У нас огонь
зажигают, когда с моря чужие корабли идут!
— Руотси? — Никаня прижала руку к груди.
— Ну да, они, проклятые.
— Не бойся, их всего-то один корабль, — заговорила подошедшая
Яромила, обняла невестку и повела в дом. — Видно, с пути сбились. А
у нас мужиков много, народ не робкий — как пришли, так и уйдут.
— А поцьито все крицьать?
— Да пьяные потому что, Родоница же сегодня, медовухой все
налились по самые брови.
Никаня, похоже, поверила, по крайней мере, плакать раздумала.
Яромила обладала удивительной способностью утешать, убеждать и
успокаивать. Казалось, сама ее красота разливала вокруг покой и
умиротворение.
Перед домом толпились родичи: в основном мужчины и парни.
Подходили и соседи. В этот день все ладожане пировали на своих
жальниках, но теперь поминальные гуляния были прерваны, мужчины
собрались на торгу возле устья Ладожки, поспешно вооружившись. На
случай возможного набега у каждого из мужчин Ладоги имелось оружие
здешнего же изготовления: топор, копье, иной раз меч, выкованный по
образцу варяжских. Оторванные от гуляний на жальнике, все еще были
одеты в «поминальные» рубахи с узорами Марены и предков, многие
были во хмелю, отчего кричали особенно возбужденно и
громко.
Над берегом стоял гул множества голосов, метались факелы. Иногда
свет пламени из подходящего к берегу челнока падал на воду, и тогда
казалось, будто кто-то выглядывает оттуда, поднимает темную голову
со дна, любопытствуя, о чем шум.
Как и полагалось воеводе, Домагость не растерялся и успел
снарядить и выслать дозорный отряд под водительством кузнеца Зори,
умелого и надежного мужика, к озеру — узнать, велика ли русская
дружина и где она сейчас. Женщинам велено было идти по домам —
собирать съестные припасы и пожитки на случай, если придется бежать
из Ладоги. Иные послушались, но многие толпились тут же у мыса,
боясь пропустить новости.