Энья помахала ей рукой, поблагодарила и бросилась в
дом.
[1] Куде́ль — очищенное
волокно льна или шерсть, приготовленные для прядения.
— Девон! — Энья с криком вбежала в дом. За окнами
полил дождь и небо расчертили яркие вспышки молнии. Но девочку
встретила все та же пустота и одиночество, от которых она сбежала
утром. Здесь не было ни горящих каминов, ни ароматного ужина, не
было уютных посиделок за приятной беседой. Пустота.
— Ну где же ты?! — всхлипнув, окрикнула
она и с очередной молнией услышала звук разбитого стекла.
Бросившись в оранжерею со всех ног, Энья замерла в дверях.
На мраморном полу лежало нечто большое и черное, и
оно слабо дышало. От него пахло гарью и чем-то таким неприятным,
напоминающим запах в мясном ряду на рынке.
Сжав руки в кулачки и поджав губы, Энья на цыпочках
подошла к разбитым стеклянным дверям. Осколки валялись по всему
полу, а среди них…
Вспышка молнии осветила черного ворона. Его перья
были измазаны в непонятной жидкости и, прикоснувшись к крылу, Энья
подумала, что на ее ладошке нечто черное. Запах усилился. На глазах
птица стала меняться, обретая человеческое тело в порванном
костюме. Перед ней без сознания лежал Девон. Энья увидела, что он
ранен, а ее ручка была испачкана его же кровью.
— Нет! — всхлипнула девочка, уткнувшись
в слабо вздымающуюся мужскую грудь. — Очнись… — взмолилась она,
гладя его по плечу.
— Пить… — прохрипел он, не открывая
глаз.
Девочка вздрогнула и подбежала к графину с водой,
плеснув жидкость в стакан, она склонилась над раненым и,
поддерживая тяжелую голову, дала напиться.
Герцог закашлялся, а Энья промокнула его подбородок
рукавом:
— Я сейчас, подожди, — попросила она и
убежала в гостиную.
Вернулась девочка с широким пледом и двумя атласными
подушками. Подсунув одну Девону под голову и укрыв пледом, она
снова ушла. Девочка бегала так еще несколько раз, прежде чем столик
у кресла не заняли чистые полотенца, мисочка с водой и пузырьки с
лекарствами, которые Девон ей показывал, если вдруг она
поранится.
Вручную, потому что девочка боялась использовать
магию, она зажгла несколько свечей и как следует смогла разглядеть
повреждения герцога. К счастью, ничего кроме порезов не было. Эти
раны она осторожно, стараясь, чтобы руки не дрожали, смазала так
же, как няня делала в детстве с ее ссадинами на коленках.
Обеззараживая, Энья дула на порезы и обмазывала мазью, боясь
причинить Девону дополнительную боль, и бинтовала.