Все это время она без устали нашептывала слова
утешения, тем самым успокаивая себя и пребывающего в беспамятстве
Девона. Слушая завывание ветра, постукивание дождя за окнами
оранжереи и глядя на мирно дышащего герцога, Энья взяла подушку
поменьше и, прижавшись к боку Девона, под пледом вздохнула с
облегчением. Всегда, когда он был рядом, Энья чувствовала себя в
безопасности. Но сейчас она была его защитницей. Маленькой и
неуклюжей, только в начале становления чародейкой и все
же…
— Я рядом, — она склонилась над ним и
осторожно поцеловала в лоб.
***
Если бы Девон знал, что борьба с гоблинами обернется
для него сильным магическим истощением, то взял бы в напарники
несколько сильных магов из городской стражи. Но герцога подвела
самоуверенность и желание отомстить за похищение Эньи. Он не учел,
что за столько лет непотревоженные гоблины преумножили свою
численность и были вооружены остро заточенными кирками. Но магия
огня сделала свое дело, а израненный и ослабевший Девон прилетел в
свой дом.
Для полного восстановления ему стоит хорошенько
выспаться и поесть, а остальное — дело нескольких трансформаций в
ворона и длительных прогулок по лесу. Мудрые чародеи подпитывались
от природы, лежа на траве, сидя под старым дубом, прогуливаясь по
песку или купаясь в море. Они не приносили кровавых жертв
неизвестным богам, не отсыпали монеты за амулеты и не пили энергию
живых существ.
Девона спасло быстрое восстановление при обороте в
ворона, поэтому он сумел долететь до замка, и только здесь потерять
сознание.
Последнее, что он помнил — это освежающую воду,
дивный аромат леса и лицо Риены. Возлюбленная склонилась над ним,
ее шелковые волосы коснулись его пораненной щеки, и девушка
прошептала, что она рядом с ним. Нежный поцелуй тронул его лоб и
Девон крепко уснул.
В воздухе пахло сыростью, а оранжерею заливал
солнечный свет. Он проникал сквозь разбитые стекла и слепил Девону
глаза. Герцог хотел было закрыться рукой, но почувствовал, что ее
что-то держит.
Осторожно повернув голову, он уткнулся в макушку
бронзовых волос.
На Энье была грязная, местами порванная ночная
сорочка. Ее босая ножка торчала из-под пледа, которым они были
укрыты. Во сне она нахмурилась и сильнее сжала его руку.
Герцог вздохнул и осторожно, стараясь не потревожить
малышку, встал с пола.