Перед моими глазами предстал тошнотворно-зеленый столб пламени
на небольшом возвышении островка. Казалось, что он отравляет все,
до чего коснется. Само пламя, извиваясь змеей, возвышалось и
разделялось на семь лучей такого же отвратительного зеленого цвета,
концентрируясь в небольших точках, расположенных по краям острова.
Эти точки представляли из себя нечто вроде пьедесталов вывернутой
формы, будто бы внутри сработало разрывное заклинание. Энергия, что
исходила от этих пьедесталов, сливалась своим
концентрированно-антрацитовым цветом с кошмарным зеленым пламенем,
что было в центре, словно усиливая его. А зеленое пламя, в свою
очередь, усиливало эти семь пьедесталов, одновременно сливаясь с
ними, но оставаясь отдельной частью целого.
Я смотрел на это завороженными глазами, не в силах оторвать
глаз. Очень уж необычно притягательное и одновременно пугающее
предстало передо мной зрелище. Я мог бы смотреть на это действо еще
очень долгое время, но в тот момент, когда я об этом подумал, в
центре зеленого пламени стала образовываться плотная черная тень,
словно по чьей-то указке не сливающееся с ужасающей стихией. Она
отдаленно напоминала человека, пылающего в огне, вот только эта
черная пылающая фигура и так была в огне зеленого цвета. Возникало
ощущение, что она наполнялась силой за счет тех семи пьедесталов,
но те все никак не менялись, оставаясь все также по-своему
приятными в своей необычной красоте.
Однако в этот момент семь пьедесталов тоже пришли в движение –
они стали растворяться. Вместо них стали образовываться силуэты,
подобные тому, что я видел в центре зеленого пламени. Но формы у
них были совсем нечеловеческие, за исключением одной блеклой
фигуры, что обычный обыватель бы назвал младенцем человека. Мне
было видно, что от фигуры младенца связь выходила очень слабая, но
достаточная для того, чтобы подпитывать огонь и фигуру в центре.
Другая фигура приобрела форму змеи, причем такой, что впору было
задумываться о бегстве. Очень уж контрастировали ее багровые глаза
на фоне антрацитового тела. Подобное сочетание цветов пугало больше
только от фигуры в центре зеленого пламени.
Остальные фигуры приобретали довольно обыденные формы: кольцо,
книжка, чаша, женское украшение и… медальон очень знакомой мне
формы. Настолько знакомой, что за нее я почти отдал собственную
жизнь. Это определенно был медальон самого Салазара Слизерина.
Вещь, о которой ходили лишь легенды и абсолютно бредовые слухи от
почитателей одного из Основателей. Вещь, которую превратил в
собственный крестраж порочный потомок бывшего хозяина этого
артефакта – Лорд Волдеморт.