Арсений возвращается в процедурный кабинет, где оставил
подростка, через пару минут, разговаривая с кем-то мягким и нежным
голосом, который Антошка до сей поры еще не слышал. Шастун
улавливает детский мальчишеский голосок, когда те только подходят к
двери, перед тем как ей открыться:
— И я попробовал надеть только на носочек вывернутый носок, а
потом потянул резинку наверх, и он сам вывернулся, и ещё правильно
наделся! — воодушевленно рассказывает ребёнок лет пяти, держа в
руке небольшую мягкую игрушку-динозаврика.
— Правда? — наигранно удивляется мужчина, приподнимая брови, и
искренне улыбается. — Заходи, Кирюш. — придерживает дверь в
процедурный кабинет, и за ручку заводит мальчишку, что беззаботно
машет своим зелёным динозавриком с длинной шеей в такт своей
ходьбе. — Вот это ты, конечно, придумал! Я так надевать не
пробовал! — для ребёнка восхищается врач и, не отпуская его ручку,
не торопясь, подводит к соседней кушетке. — Ну смотри, Кирюшенька.
Ты у меня уже всё знаешь сам. Так ведь? — усадив мальчишку, ласково
спрашивает Арсений, присев на корточки. Кирилл уверенно кивает
головкой и устраивается поудобней на кушетке. А когда Арсений
подает специальную маску, сразу же её надевает. — Умничка моя!
Четыре минутки, ага? Смотри, вот твои песочные часики, когда весь
песочек окажется внизу — скажешь мне. — Антон внимательно следит за
этим ребёнком и Арсением, слегка хмурясь. Он закусывает нижнюю
губу, наблюдая, как старший иногда присаживается на корточки, чтобы
что-то сказать или объяснить, нежно придерживая мальчишку за
поясницу. Как тот поправляет немного неправильно надетую маску и
невзначай поправляет чёлку мальчишки. В какой-то степени то же
самое он делал и с Тошей, но все равно как-то не так! Все совсем не
так! Именно поэтому Антон отворачивает голову в другую сторону,
закрывая вовсе глаза, и пальчиками рук сжимает накинутое сверху
покрывало.
— Дядя Арсений, а динозаврику не надо дышать? Вдруг он тоже
может заразиться? — обеспокоено спрашивает дитё, придерживая одной
ручкой маску, а второй игрушку, и получает в ответ мягкую улыбку
старшего.
— У тебя ведь самый настоящий динозаврик, не думаю, что его
сразит простуда. Лучше сейчас давай позаботимся о твоём здоровье,
хорошо? Потому дыши глубже и переставай болтать! — легонько
пощекотав малыша, что даже начинает хихикать, Попов выпрямляется в
полный рост и подходит к небольшому письменному столику. Он
записывает в специальный бланк имена детей и время процедур для
отчетности. Метнув взгляд на наручные часы, Арсений ставит свою
подпись в бланке, откладывает ручку в сторону: — Антон, пора
снимать с тебя датчики. — в ответ мужчина получает лишь тишину: — И
где же радостные вопли о том, как ты рад наконец-то встать с
кушетки? — шутит старший, улыбаясь, и заканчивает заполнять
документы. — Антон? Шастун Антон, я тебя зову. — вновь не получив
никакого ответа, врач тут же переводит взгляд на ребёнка, что
бездвижно лежит на своей кушетке: — Я, конечно, все понимаю, но
электрофорез ещё никого не убивал, потому подай мне хоть малейший
признак жизни. — поднимаясь со стула, старший проходит к тому и
отключает аппарат, начиная снимать с него датчики. Но видит лишь
отвернутое в сторону надутое выражение личика, от чего усмехается:
— Эй, ты чего вздулся? Не понравилась процедура? Ну уж прости,
иначе никак.