Арсений, удивившись такому вопросу, издает тихий смешок, опуская
голову, понимая, в чем дело:
— Антош, ты ревнуешь? — так же тихо спрашивает старший и
приподнимает брови, внимательно смотря на сдавшегося Антошку. —
Скажи честно, мне в глаза. Ты хочешь, чтобы на его месте был ты? —
проводит ладонью по кудряшкам мальчика, который тут же поддается
навстречу руке, хотя он и смущен такой точной догадкой.
Мальчишка стоит немного в тишине, дуя губки, а затем складывает
руки на груди и обиженно говорит:
— Хочу… У него есть родители, пусть они его любят, обнимают,
тискают… У меня никого нет… Я тоже хочу… — вновь парень опускает
голову вниз, тяжело вздохнув и шмыгнув носиком, отворачивается в
сторону, чтобы врач не видел его лица полностью. Признаваться очень
неудобно и странно.
Арсения медленно заключает мальчика в свои объятия, бережно
поглаживая: он медленно протягивает руки к подростку и осторожно
притягивает к себе за талию. Врач вздыхает и нежным понимающим
голосом все объясняет:
— Верно, у него есть родители, но сейчас их нет рядом. Они его
не навещают, потому что разъехались в командировки. Бабушка
старенькая и приходит редко, а он совсем маленький. Ему всего пять
годиков. — спокойно рассказывает Арсений, обдумывая параллельно,
что делать со своим кудрявым негодником: — Он очень послушный и
хороший мальчик. Поэтому я так добр с ним. Ты же у меня вредина! —
улыбаясь, в шутку тыкает пальчиком в живот. — Если я буду также
ласков с врединой, то ты будешь продолжать вести себя, словно самый
главный здесь. — треплет по волосам, в ответ слыша отрицательное
мычание:
— Не-е-ет… Я не вредный… — всем телом прижавшись к Арсению,
обнимая того за шею, бурчит мальчик. Он наслаждается теплом
прикосновений и надеется, что старший забудет об аквалоре после
таких разговоров. Но Арсений как будто бы мысли читает:
— Не вредный? — удивлённо спрашивает мужчина, выпрямляется,
мягко разворачивает Антошку в объятиях и подводит к раковине. — Ну
давай тогда, Тошенька, как самый настоящий невредный мальчик
спокойно промоем носик.
— Мм… Не-е-ет… — ребенок, отпустив шею старшего одной рукой,
упирается ногами и пытается отойти назад, но там стоит врач,
придерживая подростка, и продолжает его обнимать, чтобы не дать
смыться.
— Ну Антон! — снова наклоняется к мальчику и бережно
поворачивает его лицо за подбородок к себе, чтобы добиться
максимального понимания. — Посмотри же, как он у тебя забит. Ты им
даже нормально вздохнуть не можешь. Давай-ка, Антош. — поднимает
мальчишку под подмышки и ставит прямо перед раковиной. Но ребенок
снова начинает капризничать и пытается сбежать. — Так! Антон. —
снова строгий голос заставляет мальчишку замереть и быть тише.
Этого тона, кажется, он боится. — Антош… Промоем носик, и все.
Будет тебе пицца вечером. А я забуду об инциденте с Кирю-иллом.
Наклоняйся, солнце. — Арсений, по привычке, хочет назвать Кирилла
ласково "Кирюшей", но быстро исправляется, дабы не вызывать у
мальчишки больше ревности, и получается почти незаметно. Он крепко
держит мальчишку, не давая сдвинуться с места.