— Может и лучше, но полюбила-то ты меня, — самоуверенно заявил Артемьев, прежде чем схватить девушку за грудки и притянуть к себе.
Настя была настолько дезориентирована действиями Паши, что снова позволила ему себя поцеловать. Страсть и гнев смешались в единый пикантный коктейль, лишая обоих контроля. Артемьев жестко покорял губы девушки, сильными руками прижимая к себе её тело. Васильева отстраненно подумала, что завтра у неё появятся синяки от жесткой хватки мужчины. Тем не менее, она ответила дикостью на его дикость. Когда Павел чуть отстранился, чтобы глотнуть воздуха, девушка жестко укусила его за губу… И поцелуй начался снова, только в этот раз Артемьев пытался действовать мягче, ослабляя напор, но Анастасия решительно воспротивилась неуместной нежности. Слишком зла она была, слишком долго пыталась подавить свои желания. Как итог, оба оказались в горизонтальном положении на кровати. Мужчина активно пытался избавить Настю от верхнего предмета гардероба, она же в это время прикусила кожу на его шее зубами, оставляя засос. Действовала Васильева инстинктивно, неумышленно. Почувствовав укол боли, мужчина тихо застонал и снова впился в губы любимой девушке.
Неизвестно к чему бы всё это привело, если бы не Оксана Дмитриевна, которая весьма вовремя постучала в дверь.
— Дорогая, вы еще долго?
Голос матери подействовал на Анастасию, как ушат холодной воды. Она замерла, пытаясь вернусь себе былое самообладание. Пашка же не обратил внимания на вмешательство матери Насти и увлеченно расстегивал мелкие пуговки на блузке девушки.
— Пусти, — прохрипела Васильева. — Я сказала, пусти!
Артемьев невменяемыми глазами посмотрел на девушку, словно не понимал, что именно она от него требует.
— Насть? — спросил он, так и не убрав рук с женской груди.
— Слезь с меня, — приглушенно приказала девушка. — Что непонятного?
— Ты не можешь сделать вид, что ничего не произошло, — зло рыкнул он, но всё же выполнил требуемое и откатился в сторону.
— Я и не собираюсь, — прошипела Анастасия, пытаясь застегнуть пуговички на блузке. Руки предательски дрожали, не давая быстро привести себя в порядок. — Поэтому я настаиваю на том, чтобы мы перестали общаться! Думаю, мы только что оба убедились, что нашей дружбы больше нет.
— Я этого не сделаю, — взревел Павел.