Матушка взяла с собой двух горничных,
пыталась уговорить меня обзавестись-таки камердинером – мол, в
Петербурге со слугами проще, нежели в Череповце, но я отказался.
Все-таки, сейчас пребываю в статусе отпускника, соискателя диплома
– почти студента, личный слуга мне не положен. Или положен, но
зачем он мне нужен? Штаны и рубашку и сам как-нибудь возьму, а
стирать и гладить – для этого у московских родичей слуги
найдутся.
Служанки у матушки новые, их я не
знаю. Единственную мою знакомую – молоденькую Лидочку (правда,
выяснилось, что ей уже двадцать три, так что, не слишком и юная по
нынешним временам) оставили в Петербурге. Вроде, и жаль, но, с
другой стороны…
Ладно, промолчу.
Впрочем, не вся прислуга
покинула вагон первого класса. Догадайтесь, кто остался с нами?
Вот-вот. Нюшка за две недели умудрилась проделать путь от личной
кухарки любимого (и единственного!) сыночка семьи Чернавских, до
положения…
Не знаю, каков нынче статус маленькой
козочки! И прислугой ее назвать язык не повернется, и в
воспитанницы маменьки не годится по факту наличия у девчонки живого
отца. Но любимицей маменьки она стала, если и не мгновенно, но
примерно на второй день. Решено сообщить московским родственникам,
что это сиротка, дочь дальних родственников, воспитывавшаяся в
деревне. Попросили девочку взять к себе. А чего бы не взять?
И где, скажите, здесь ложь?
Матери у Нюшки нет, стало быть, сирота. Воспитывалась в деревне. А
родственница… так все мы произошли от Адама и Евы. Просить нас,
разумеется, никто не просил. Нет, как не просил? Сама же Анька и
заявила, что хочет ехать с нами!
Батюшка, надо сказать, был
категорически против. Отчего так? Потом расскажу…
Нюшка, быстренько исследовала вагон,
все изучила, поболтала с проводником, наклонилась к моему уху и
сообщила, что «в дальнем конце имеется комнатка, вроде чулана, а
там, если Ивану Александровичу захочется, сортир. И дырка чуть не
прямо в полу. А еще рукомойник забавный – с краником, но руки
помыть можно».
Матушка наверняка слышит, о чем
ее воспитанница говорит сыну, но только улыбается. Правда, она
вдруг обратила внимание на непорядок в салоне. Вещи пассажиров
первого класса должны быть у прислуги. А тут?
—
Аня, а что там у тебя за корзинка?
Нюшка попыталась задвинуть
корзинку поглубже, но от маменькина взора ничего не
укроется.