- Пойдём пожрём, - махнул Матвей головой в сторону коридора, в котором оставалось его туловище. – Я сделал мясо и овощи на гриле. Осталось после праздника.
- Я, наверное, лучше посплю. На ночь есть вредно.
- Такое ощущение, что ты меня боишься, - сузил он подозрительно глаза, и теперь я действительно начала бояться.
- Я знаю тебе меньше суток. Воспоминания из детства можно даже во внимание не брать. Я тебя почти не помню.
- Ну, позвони своим родителям, деду… Узнай, что Мотя хороший мальчик и спускайся ко мне ужинать.
- Мотя? – поморщилась я насмешливо. – Ты всерьёз называешь себя Мотей?
Он, вообще, видел себя в отражении хотя бы пудреницы? Какой там Мотя? Там целый Мотоцикл – грозный, уверена, периодически рычащий, и опасный. Если бы не его добрые глаза и улыбка, что часто растягивала его бороду, то фиг бы я переступила порог этого дома.
- Меня так все называют. Ты идёшь, нет? Сосиска?
- Ириска. Она спит, - указала я на выступ под одеялом. – Видишь?
- Сосиска, Сосиска! – завопил вдруг Матвей, отчего Ириска зашевелилась под одеялом и выглянула из-под него, глядя с помятой мордочкой на источник звука. – Твоя хозяйка есть не хочет, так что компанию мне составишь ты.
Матвей вошёл в комнату, из-за чего я сильнее вжалась в матрац, сгреб одной ладонью Ириску и пошёл с ней прочь.
- Проголодаешься, присоединяйся, - бросил он, уходя.
Несколько минут лежала в замешательстве, пока из-за двери, которую Матвей оставил открытой, до меня не донеслись умопомрачительные запахи чего-то съестного.
Организм вдруг вспомнил, что не ел сегодня ничего, кроме овсяной печеньки, что я успела перехватить дома.
Ничего. До утра желудок потерпит. В университетской столовой завтра чем-нибудь позавтракаю.
Поднялась с постели, закрыла дверь и завалилась обратно под одеяло, усиленно закрыв глаза и мысли от того, что где-то там внизу двое лохматиков уплетали мясо и овощи. Еще и на гриле приготовленные… Желудок неприятно резануло голодным спазмом.
- Вот же ж! – озлобленно поворчала я сама с собой, но чувство голода, мешающее расслабиться, никуда не денешь. Пришлось выбираться из-под одеяла и спускаться вниз.
Матвей о чем-то довольно оживленно беседовал с жующей над блюдцем Ириской. Как он ее еще на стол не посадил?
Заметив моё приближение, мужчина ничего не сказал, лишь едва заметно ухмыльнулся, раскладывая мясо и овощи по двум тарелкам.