– Забыл про дефлекторы, Антей… Забыл про дефлекторы.
Выглядит он очень плохо, лицо бледное. Что же произошло, я
выясню потом, а сейчас нужно посадить нашего раненого зверя, и я не
про капитана. Встаю, бегу к панелям, смотрю на балансировку, как
учил раненый Кобальт. Не клюёт, но кренится на правый борт. Высота
всего пять тысяч метров. Точка назначения? Куда мы вообще летим?
Неважно. Смотрю в окно. Практически ничего не видно, только
огромное поле из песка далеко впереди.
Выглядит приемлемо. Нужно как-то зарулить туда и попытаться
обеспечить относительно мягкую посадку. Подбегаю к капитану, он
почти в бессознанке.
– Товарищ капитан! Где панель посадочных амортизаторов?! Где
она?
Он закрыл глаза. Толку ноль. Умрёт? Если я не посажу это корыто,
то умрёт не только он. Чёрт, да что здесь вообще произошло?!
Начинаю жадно искать глазами панель посадочных амортизаторов.
Нахожу что-то похожее. Не знаю точно оно ли. Да пофиг! Времени
думать нет, до поверхности уже три тысячи метров… Слышу какой-то
звук снизу и скрежет металла. Да это оно! Сажусь в кресло, хватаюсь
за штурвал. Надо снова выравнивать посудину. Как он там говорил?
Поддать маршевыми? Врубаю на полную, стабилизирую маневровыми,
закрылки не выпускаю. Чёрт возьми, а ведь работает!
Веду машину параллельно земле с постепенным снижением. Проверяю
систему мягкой посадки… Ну разумеется. Она вышла из строя. Бахнемся
на пузо. Точнее на амортизаторы. Остаётся только молиться, чтобы
топливные отсеки оказались достаточно надёжными, и вся эта
конструкция не рванула бы при касании с землёй.
Начинаю судорожно осматривать приборки. Вижу ту, что светится
полностью красным, подхожу, изучаю. Судя по форме из крохотных
лампочек – это и есть наш «Внезапный». Повреждения в боковой корме,
недалеко от мостика. Как раз примерно там, где находится каюта
капитана. Доступ к ней уже закрыт навсегда. Смотрю высоту. Полторы
тысячи метров. Скоро будет контакт.
Разворачиваю дополнительные маневровые в обратную сторону и даю
немного обратной тяги. Надо максимально замедлиться. Выравниваю
штурвал, машину всё ещё кренит, но это не проблема. Крен как раз с
ту сторону, куда мне нужно. Подбегаю к капитану.
– Радон Иванович! Товарищ капитан!
Бью его ладонью по лицу, он открывает глаза. Только сейчас я
понимаю, что держится он не за бок, он держится за руку. Точнее за
то, что от неё осталось. Тут же вспомнился алый след на заслонке.
Ему отсекло конечность, когда он выбирался из каюты. Вероятно, ещё
несколько осколков прилетели прямо в торс, ибо униформа была не
только в крови, но и местами разорвана в лоскуты.