Инстинкт, присущий любому живому существу, тут же явил себя. Я
метнулся в одну сторону, потом в другую. Не знаю, были ли тут
вообще стороны, сложно сказать, когда вокруг ничего нет. Зато я
отыскал красную нить. Схватил ее. Нить обожгла. Пламенем прошила
всё тело. Мгновение агонии, и я с лязгом-грохотом шандарахнулся на
каменный пол.
— Ой! Не ушибся? — прострекотал женский голос.
— Нормально, — соврал я, с упоением разглядывая вновь
существующую реальность.
Занесло меня в огромную, если не сказать грандиозную залу. И
сводчатый потолок, и стены — всё излучало блаженный белый свет.
Если бы не жгучая боль в ушибленном щупальце, то я точно ощутил бы,
как трепещет душа. Стоп, каком щупальце? Локте! Я хотел сказать «в
ушибленном локте».
Оторвав восхищенный взгляд от архитектуры, я опустил его ниже, и
все шаловливые идеи о райских кущах сгинули как не бывало. Передо
мной стояла чертовка. Демонесса. Кожа красная, на голове пяток
растопыренных рожищ, а зубы острые, будто кухонные ножики.
Завернута мадам в стекающий до самых пят кусок ткани. Не ткани, а
содранной с грешников кожи. Ад. Я попал в АД!
— Так, — жестом я остановил уже готовую огласить приговор
дьяволицу, — признаться честно, насчет котла я передумал, может,
остановимся на джакузи?
— Что? — непонимающе улыбнулась чертовка. — Котла?
Отлично, мое обращение в пустоту она не слышала. Может, тут и не
выдают никаких котлов. Но такие моменты лучше сразу прояснить.
— Да так, я просто впервые в аду, думал, у вас тут…
— Нет-нет, это не ад, — замотала головой демоница. — Это
прекрасное место. Идеальное. Люди твоего мира могли бы посчитать
его раем. Здесь нет ни боли, ни страха, ни осуждения...
Говорила она весьма нетривиальным способом. Сначала вполне
по-человечески разевала рот, а затем из глубин ее утробы вырывалось
стрекотание. Быстрое, словно песенка ночного насекомого. Самое
удивительное, как только эти «тсь-тсь-тсь» касались моих ушей, то
каждый «тсь» принимал форму уже знакомой мне буквы.
— А еще тут выдают бесплатные места всем при...
— Так кто ты, говоришь? — перебил я.
Уж чего-чего, а рекламы разных миров я наслушался вдоволь.
Сначала тебе говорят «ни боли, ни осуждения», потом выкатывают
прайс. А без него будут и боль, и осуждение, да еще и в двойном
объеме.
— Я именно та, о ком ты подумал, — прикрыла глаза чертовка. — Я
Геката, богиня золотого цикла.