— Подсади меня, — велела Ани.
В голове гудело, и проще было сделать, чем понять, что
происходит. Линда подпихнула Ани под зад, и она, дрыгая ногами в
опасной близости от лица Линды, влезла на гору сложенных штабелем
разноразмерных дисплеев.
Сверху протянулась рука, и Линда доверчиво вложила в неё свою
ладонь. Но Ани гневно дёрнулась и рявкнула:
— Дай сюда браслет и голофон!
— Заче…
— Давай, говорю!
Ладно платёжный чип — этим она так и не воспользовалась толком
ни разу, — но к голофону Линда была привязана больше, чем к любому
живому человеку, даром что связи на Свалке не было. Ани разразилась
сверху нецензурной бранью, и в Линде что-то дрогнуло.
Браслет и голофон исчезли в дыме и разноцветных лучах. Несколько
секунд спустя Ани спрыгнула обратно, впечатавшись кроссовками в
прорезиненную дорожку, а потом снова схватила Линду за
запястье.
Так они неслись, и вокруг мелькал всякий хлам, ящики и развалы,
туша наполовину выпотрошенной вентиляционной системы, пустые
корпуса, какие-то трубы, снова корпуса, вакуумированные пакеты. Ани
протащила Линду в щель между контейнерами, а потом они снова
бежали, бежали…
Чем дальше от стартовой площадки, тем меньше было дыма и света.
В глазах плавали мутные пятна, и в них до боли било злое солнце. В
носу — резкий химический запах, в ушах звон, во рту привкус крови.
Боженька милостивый, за что посылаешь ты мне такие испытания, чем
грешна я перед тобой?!
— Ани, Ани… п-хх… так нельзя, — скулила Линда. В лёгких горело
от бега и ядрёной дряни, разлившейся в воздухе вместе с дымом из
машины. — Это… п-хх… это поли- полиция! Ты понимаешь или нет?!
— Уж побольше тебя!
— Но ведь… п-хх… как же…
Ани зло бросила её руку и резко остановилась. Линда едва не
врезалась ей в спину. И вдруг поняла: до этого ей только казалось,
что Ани озлобленная и дикая.
Действительно злой Ани была сейчас.
— Знаешь что? Хочешь сдаться полиции — вали, я тебя не
держу.
Линда растерянно моргнула. А Ани брезгливо дёрнула плечами:
— Ты говорила, что хочешь жить на Свалке. Я нянчилась с тобой,
как с детьми не нянькаются! А теперь что, сирену услышала и всё?
«Здравствуйте, я ваша блудная дочь, заберите меня обратно в сытый
Центр чего-то там, я буду ходить к психологу и сдам оптимы!»
Она скривила такую рожу, как будто говорила не о психологе, а о
пытках в аду.