– Идем, Лайнэ, я тебе все покажу.
– Но как же Айра?
– Рамила о ней позаботится. А нам нужно поговорить.
На крыльце одного из служебных выходов замка, тетушка застегивала на мне тулуп и давала наставления:
– Запомни, Ланушка, в Ренар Холле есть несколько правил. Это моя вина, что сразу тебе не сказала. Не часто у нас новый персонал, а старый давно им следует. Первое, – она подтянула пояс и положила сухие ладони мне на плечи, которые из-за тулупа стали шире раза в два. – Никогда, ни при каких обстоятельствах не лезть в личную жизнь хозяина! Прошлое, настоящее, будущее – все под запретом. Поняла?
– Поняла, – от кивка высокая меховая шапка сползла мне на лоб и закрыла глаза. Рассмеявшись, я поправила непривычный предмет туалета.
– Второе – забудь о жемчужных коридорах! Увидишь жемчужные стены – сразу разворачивайся и уходи!
– Почему?
– Лайнэ!
– Но, тетушка, вы запретили туда ходить, а не расспрашивать. К тому же, там ребенок плачет. Я не смогу спокойно спать, пока снова там не побываю и не буду убеждена, что все в порядке.
– А моих слов тебе недостаточно?
– Простите, но я верю тому, что видела и слышала.
– Хорошо, я расскажу. Это магическая часть замка, охраняемая элементалями. Хозяин проводит там магические ритуалы и создает артефакты. Я уже говорила, в Ренар Холле нет детей. А вот привидеться от избытка магии может… всякое.
– Это вы о патронессе Даберпул? Но ведь плач мне не привиделся!
– Мороки бывают разными. Кто знает, во что выльется магическая энергия господ? Я в этих вопросах разбираюсь плохо, но в замке часто бывают разные аномалии. Хозяин, как правило, предупреждает, когда волшебствовать изволит, чтобы мы ничему не удивлялись. Поняла?
– Ничегошеньки, – созналась я. Тетушке не удалось меня убедить в том, что все увиденное и услышанное лишь игры моего воображения. Я пока не выжила из ума и была убеждена, что патронесса и ребенок реальны.
– Поймешь. Просто делай свое дело и все будет хорошо. Вот тебе корзинка.
И тетушка отправила меня за яйцами, объяснив, как найти двор Семриха.
Я долго не решалась выйти на улицу, прислушиваясь к беснующейся за дверьми метели. Как и холод замка, метель тоже казалась живым существом, раненым зверем, возможно, тем самым, чья боль отражается в глазах господина Ренара. Я же сейчас наслаждалась уже забытым теплом. Тетушка закутала меня так, что за шапкой, воротником тулупа и шалью не было видно моего лица, только огромные глаза. Я усмехнулась, глядя на себя в зеркало и только хотела выйти за дверь, как услышала: