Поэтому можно понять название иначе (или, по крайней мере, иметь в виду это второе значение): не Абогин и Кирилов становятся врагами, но у Кирилова появляются враги. Это связано с тем, что горе Кирилова более конкретно и серьезно, нежели горе Абогина, так что Кирилов чувствует себя обиженным Абогиным и презирает таких людей, как он. Это в очередной раз указывает на тесную связь между положением человека и его мировоззрением. Как сказано здесь – человеком, переживающим горе, может овладеть «эгоизм несчастных» (6, 42), заставляющий его гораздо острее, чем обычно, воспринимать обиды и видеть в том человеке, который вольно или невольно наносит ему эти обиды, своего врага.
Чувство обиды Кирилова может быть оправдано высказываниями Абогина, в них явно проявляется его эгоцентризм, так что его «тон противоречит его словам»[136]. По дороге, еще до обнаружения измены жены, он говорит: «Мучительное состояние! Никогда так не любишь близких, как в то время, когда рискуешь потерять их» (6, 36). Абогин сосредоточен на себе, на интенсивности своих чувств, а не на страданиях жены. Излишняя риторика свидетельствует о том, что Абогин скорее «декламирует» свои чувства, нежели испытывает их[137]. Окончательно это становится очевидным после того, как Абогин понял, что жена покинула его. Он говорит: «О боже, лучше бы она умерла! Я не вынесу! Не вынесу я!» (6, 39). Собственное «я» является началом и концом всех его переживаний и чувств. В его «исповеди» об отношениях с женой 11 раз появляется слово «я».
Эгоцентризм Абогина еще более явно проявляется в отношениях с Кириловым. Когда Кирилов начинает сердиться на то, что его, несмотря на происшедшее в его жизни горе, «заставляют играть в какой-то пошлой комедии, играть роль бутафорской вещи» (6, 39), Абогин не извиняется перед врачом и не отпускает его домой, а продолжает пользоваться им, чтобы поговорить только о себе (6, 40). После их первого спора Абогин окончательно показывает, какой у него менталитет, отвечая Кирилову на упреки: «За такие слова… бьют! Понимаете?» (6, 42). Этим фактически он показывает, что считает врача крепостным. Здесь проявляется то, что можно назвать антропологией Абогина: центральную роль играет собственное «я», остальные же люди являются объектами, т. к. они занимают в обществе, как правило, более низкое положение. В частности, Кирилову отведена роль прислуги. Это можно назвать одним из элементов социальной антропологии Чехова: по факту люди бывают настолько властными, что могут сделать других исключительно средством для достижения своих целей, а те настолько слабы, что им приходится соглашаться с такой ролью.