— Ты знаешь, что бывает, когда император узнает, что его приказы нарушаются. А он обязательно узнал бы! Кто-то да донес бы. Так что терпи. Немного осталось, приедем в город, Гвардуса в лазарет сдадим, а эту, — опытный воин тоже глянул в мою сторону, я поняла это лишь по изменившемуся направлению звука его голоса, глаза боялась открыть, чтобы не выдать себя. — А эту на невольничий рынок. Правильный хозяин быстро выбьет из нее спесь и весь ее яд.
В этот момент воины не таясь засмеялись. Кто-то из своих шикнул на них, и они тут же притихли. А я лежала в повозке, откуда мне нельзя было вставать, и изо всех сил сжимала челюсти, чтобы не закричать в бессильной ярости. Они не собираются везти меня к императору! Я не смогу отомстить ему! Не смогу убить!
Всю ночь я не сомкнула глаз. Лежала и следила за убывающей половинкой луны, которая двигалась по небосклону. И думала, думала, думала, пока от мыслей не разболелась голова. Мне нужно сбежать, пока не слишком поздно. Сбежать, чтобы проникнуть в императорский дворец и уничтожить убийцу моего отца! И я с отчетливостью поняла, что это стало моей единственной целью в жизни. А потом — будь что будет! Мне не жаль отдать жизнь ради благой цели. А в том, что убить угнетателя — цель благая, я ни на миг не сомневалась.
***
Приняв решение сбежать, я больше не медлила: начала расшатывать веревки на руках. Кожа за несколько дней в путах и так была красная от постоянного соприкосновения с жестким и колючим материалом, а когда я целенаправленно принялась теребить узлы, очень скоро показалась кровь. Трудно было преодолевать боль и не обращать на нее внимания, но у меня получалось. Перед глазами все время стоял умирающий отец. Скольких любимых мужчин мы потеряли в тот день? Втайне я радовалась, что не успела как следует узнать Дринкриса, иначе рана в сердце оказалась бы гораздо глубже. Но он был достойным мужем. И достойным человеком. Достойным горцем. Я с честью собиралась нести вдовство, сколько бы еще нити жизни мне не отмерила Благая Матерь.
Проведя в бесполезных попытках несколько страж, я поняла, что расшатать веревки не получится. Только кожу окончательно стерла. И это доставляло сильные неудобства. Старалась не шипеть, когда бечевка касалась раны. В беспомощной злобе я откинулась на бортик повозки, в которой проводила все время, пока меня сопровождали в столицу, и несколько раз приложилась затылком. Боль в голове привела меня в чувство. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Как же поступить?