Маркиз вскоре уехал вместе с
девушкой, поскольку она взяла с собой только те вещи, которые
поместились в один небольшой сундук, создавая видимость того, что
она и правда очень скромна в быту. А вот её огромный гардероб, а
главное драгоценности, которые я ей дарил или она выпрашивала меня
купить ей, остались у нас в доме.
Проводив Паулу, я позвал Бернарда.
Нужно было одеваться и самому, поскольку скоро за нами должен был
заехать граф Латаса.
- Ты как? Готов? – поинтересовался я
у невозмутимого швейцарца.
- Если не будет сильно дрыгаться,
быстро пущу ему кровь и закончу поединок, сеньор Иньиго, - кивнул
Бернард.
- Надеюсь, что так и будет, -
вздохнул я.
- Если вы хотите, сеньор Иньиго, - на
меня задумчиво посмотрел наёмник, - я могу ему и поддаться. Мне не
привыкать штопать себе шкуру.
- Я не отдам тебе такого приказа
Бернард, - я строго посмотрел на него, - твоя жизнь мне дороже чем
его, даже несмотря на последствия.
- Благодарю вас сеньор Иньиго, я в
этом не сомневался, - швейцарец был явно доволен моим ответом.
Ждать нам долго не пришлось, едва
меня одели, и я немного перекусил, как Алонсо оповестил о
подъехавшей повозке графа. Чтобы ему не подниматься, я сказал
передать ему, что мы выходим.
- Добрый вечер Иньиго, - поздоровался
он со мной, когда мы с Бернардом сели в его повозку.
- Добрый вечер Сергио, - поздоровался
я, видя, как он поджав губы, рассматривает швейцарца.
- Помириться Габриэле так и не хочет?
– поинтересовался я, когда он сказал кучеру, что мы можем ехать, -
вы знаете Сергио, что я не хочу напрасного кровопролития.
- Я знаю Иньиго, и оттого ещё больше
печалюсь, - с тяжким вздохом признался он, - к тому же примирение
точно невозможно.
- Что случилось? – удивился я.
- Чтобы я перестал к нему приставать
с этим, он пригласил посмотреть поединок всех своих знакомых, -
граф разочарованно покачал головой, - какой же идиот, господи.
- Что же, значит мы скоро с ним
встретимся, - кивнул я и мы замолчали, поскольку ситуация и правда
была непростой.
Граф беспокоился за сына, но, с
другой стороны, он был дворянином и прекрасно понимал, что ситуация
зашла уже настолько далеко, что назад откатить нельзя. У меня
выбора так и так не было, кроме как выставить Бернарда, который
точно был лучшим бойцом, из тех людей, кто мне служили.