Откуда-то издалека нёсся занудливый монотонный звук, подобный бою курантов.
– Этого я ещё не слышал, будьте вы неладны, – выругался. – Тягомотина прям какая-то, занудливая. И ведь не перестаёт. Эй, вы, там, соседи долбанутые! Вы чё, совсем чёкнулись? Спозаранку уже покоя не даёте! – Выругался в потолок. – Долбасите по мозгам и долбасите, уже минуты две… или три, – призадумался, подсчитывая в уме, сколько именно минут. – А! – воскликнул. – Какое это имеет значение, сколько. По батарее постучать что ли, да фиг они прекратят, злыдни. Злыдни они и есть злыдни! Вот навязались соседушки на мою голову! Дождутся, вымажу их двери дёгтем, будут тогда знать, как будить спозаранку людей – меня по крайней мере.
Куранты перестали бить, но им на смену в комнату ворвался лёгкий шорох, подобный шелесту листвы гонимой слабым ветерком по асфальтовой дороге. Этот звук сотнями игл впился в его мозг, вскипятил его, затем взорвался в нём человеческим голосом.
Неведомый, тем более нежданный и невидимый гость, заполнил комнату густым басом. Голос нёсся со всех сторон комнаты, – из стен, с потолка и даже с половиц. Субстанция говорила.
– Сейчас мы высший по отношению к тебе коллективный материальный разум, – твоё будущее, следующая ступень твоей разумной материальной жизни.
– О! – воскликнул и повалился на диван. Благо стоял рядом, иначе ослабевшие ноги свалили бы его на голый пол. Подумал. – Было бы больно! – и следом, осознав явь чуждого голоса. – О, как! Высший разум! – навалился на спинку дивана и усмехнулся. – И что вы мне желаете поведать!
– Впервые видим такого!
– Какого ещё такого? – спросил.
– Спокойного! Быстро пришедшего в чувства! Ты что… не боишься нас?
– А чё эт мне кого-то бояться, у которого ни рук, ни ног, ни пнуть, ни ударить. Говорите, чё надо и валите отсюда! Нафиг! Я думаю! – хмыкнул, отнял от пола ноги и расслабленно развалился на диване.
Он, хозяин квартиры, – это молодой мужчина лет тридцати. Он одинок, хотя постоянная девушка у него есть. Он любит её, но никак не может решиться сказать ей об этом, а она ждёт его признания в любви уже три года, хотя прекрасно видит, что он не равнодушен к ней, как сейчас говорят – не ровно дышит. Ей двадцать три года и она тоже любит его, и он знает это. Знает он, знает она, а решиться на серьёзный разговор не могут. Он – Сергей. Она – Эльвира.