А ещё в его саду начинали расцветать разные весенние цветы. Они росли тут и до него, посаженные, видимо, прежними хозяевами. Названий он не знал и ухаживать особо не умел, но старательно следил за влажностью, поливая или отводят лишнюю воду при необходимости, убирал сухие стебли и листья и вырывал сорняки. Этим он, по большей части, и занимался, не торопясь, в тёплое время года.
Был вечер. И без того зачаровывающее персиково-сизое небо совершенно непередаваемо оттенялось мерцающей бледной зеленью. Запах сада мешался с яблочным ветром.
Интересно, как видят ветер собаки? Он где-то читал, что собаки видят мир не в чёрно-белых красках и бесчисленном множестве серых тонов, как долго думали, а просто по-другому, нежели люди. Он-то сам, если бы не собаки, вообще бы ничего не увидел. А они? С самого начала видят? А с какого такого начала? Он сбил с толку сам себя и пошёл в дом.
Но мысли его всё равно крутились вокруг собак. Они жили только в кухне, пили воду и ели с ним только завтрак. Он купил им ошейники, но только как маск-халаты, очки с носами. И каждый раз он оценивал – повиляли они ему хвостами или только помахали. И он бы съел эти ошейники, если это одно и то же. Не одно.
Этот дом был его. По крайней мере, по документам. Сад был его. Мебель. Радио, телевизор, вещи всякие. Холодильник и счета. Садовый инвентарь. Кефирный грибок, подаренный ему главой комитета с подробной инструкцией на новоселье, был его. Ошейники эти были его. А собаки – нет. И почему-то его это радовало.
Было около четырёх, когда он проснулся. Он встал, натянул штаны, босиком спустился в кухню, накинул куртку и в галошах вышел в сад. Собаки, если и проснулись, виду не подали. Яблочный ветер уже слабел, зелени почти не осталось. Вот и последние ноты вчерашнего дня иссякли. Установилось несколько минут абсолютного безветрия, полной тишины. Он смотрел на замершие деревья, на ночное небо за чёрным лесом. Вот-вот задует новый ветер. Вот его щеки уже коснулось первое лёгкое дуновение. Ветер совсем скоро усилится, а это было, словно лёгкое прикосновение пальцев невесомой и нежной руки. Он почувствовал запах тополей, их клейких первых листочков. И вот глаза его стали различать вокруг тончайшую золотистую вуаль, которая будет сопровождать его весь день, куда бы он ни кинул взгляд. На секунду он испытал разочарование. Но вокруг было так красиво, что на дольше это чувство не осталось и растаяло в прозрачной золотой карамели.