Восставшим повезло, падение охранника встревожило лишь одного человека. Милаш вовремя среагировал на скрип открывающейся двери, благо, до нее ему было меньше десяти метров. Едва в коридор высунулась заспанная физиономия, бывший полицейский вторым кинжалом перерезал боевику горло. Ему он не позволил упасть, вовремя подхватил и осторожно уложил на пол. Тут и троица с бурдюками подоспела. На пол хлынула жидкость, добываемая из масляного дерева. По консистенции жидкость походила на нефть, а горела даже лучше.
Вспыхнул огонь. Четверо выскочили во двор. Хотя здание было каменным, дерева внутри хватало. Поэтому занялось быстро и разгорелось так, что для тушения требовалась пожарная команда. Команда внутри дома была, но она специализировалась не на тушении, а на разжигании огня. Огня народной ненависти, который вылился в погребальный костер Бельмазу и его прихвостням.
Некоторым боевикам повезло. Они не успели проснуться и задохнулись в едком дыму. Но большинство выскакивало из комнат. Кто-то через окно, остальные через пылающий коридор. Прыгуны, как правило, отделывались легким испугом и мелкими повреждениями. Их тут же вязали и отводили в сторону. Выбегающим из двери повезло меньше. Многие боевики успели прихватить оружие. Стволоносцев убивали на месте во избежание неприятностей. То и дело под раздачу попадали безоружные. Дело ж такое, лес рубят – щепки летят. Уцелевших перехватывали, не давая разбежаться, и отправляли в общую кучу. Всего набралось тридцать восемь пленников.
Нападавшие не потеряли ни одного человека. Милаш даже не поверил, когда ему сообщили это известие. Вроде, стреляли и не слабо. Да и противостояли им не пай-мальчики, а матерые волчары, собаку съевшие в измывательствах над себе подобными.
Уцелевших бандитов судили. Выжившего помощника Бельмаза и еще шестерых головорезов, замеченных в регулярных издевательствах над людьми, забрав оружие, приговорили к изгнанию из города. Те сразу взмолились, слезно просили их расстрелять. Ведь смерть смерти рознь, и что может быть хуже, когда тебя атакует толпа зомби, или гигантский паук впрыскивает медленно разъедающую тело жидкость? Адские муки – для тех, кто не понимает.
Пятерых уважили, а наперсника Кыванча и бандита, отличавшегося ярко выраженными садистскими наклонностями, даже слушать не стали. Погнали прочь бранью и увесистыми колами.