«Уступишь тут место, ага. Стоя ехать невозможно».
– Вы выходите? – обратилась к нему дама бочкообразной формы.
Вопроса он толком не слышал из-за грохота музыки, догадался, что обращаются к нему. Покачал головой.
– Тогда выпустите меня, – напирала большая женщина.
– Выпущу, – отозвался Максим. Получилось, что прикрикнул.
Дама начал возмущаться, мол «че орешь ты на меня». Максим не слушал. Давно привык к такой категории людей. Они всегда все критикуют, знают все и им ничего нельзя сказать против. Хотя, тут и дерзости никакой не было. Ну, не рассчитал с громкостью, с кем не бывает?
Автобус тормознул. Народ посыпался в двери. Основной движущей силой людского потока была возмущенная крупнокалиберная дама, и Окулова против воли выбросило из салона. Вышло народу много. Полегчало. Следующая остановка его.
А вот и дом родной. Старая пятиэтажка панельного типа. Бабушкино наследство. Квартирка тридцати квадратных метра. Тесновато. Наверное, это тоже сыграло роль в уходе Алеси. Покосившийся старый шкаф – вечный сторож прихожей. Стол с трехногими табуретками отхватил угол в кухне. Напротив него – раковина и полочки под посуду. Холодильник чуть слышно работает. В комнате стенка. Плательная и книжная части совмещены. На полках детективы, большой справочник по программированию и пара журналов по Hi-Tech’у. Из стенки, словно живот беременной, выпирает телевизор. Изогнутая в кошачий ус антенна. Диван и его сосед комод. Скромное убранство холостятской квартиры.
Максим вздохнул. Тишина заставляет скучать и хмуриться. Не хватает ее. Алеси. Не хватает.
– Чаю надо попить, – обратился сам к себе.
Электрический чайник зашумел. А в холодильнике кроме утрешних пельменей и пары кусков хлеба ничего. В магазин бы за продуктами сходить. Да нет настроения и желания.
Хочется лишь одного: увидеть ее, обнять и поцеловать.
Два года отношений. Конфетно-букетный период. Первые свидания. Первая ночь вместе. И незаметно, как прошел год. Ни ссор, ни ругани, лишь любовь и наслаждение друг другом. Съехались. Эйфория совместной жизни. Свободное время проводить только вдвоем. Мыться в душе – совместно. Весте залипать в телевизор. Обсуждать абсолютно все – только с ней. И не заметно приходит в дом та, что на буквы Б.
Бытовуха.
Она никогда не приходит одна. Всегда притащит своих подружек – ругань и рутину. Первое время они помалкивают. Да и сама бытовуха принюхивается, как кошка в новом доме. Изучает, следит, метит. Из-за этого канат любви ветшает. Уже нет сложных морских узлов, что связывают людей. Появляются слабые места. Они становиться все тоньше и тоньше, усыхают до состояния нитки и – бац! – она рвется. И человек уходит. Кто-то тихо, другие хлопают дверью.