«При сжигании наростов цветка образуется дымовая завеса в виде карточного стола. Развернуть рёбра вдохом даров пепла плесени – очень глубоко вдохнуть продукты сгорания. Кровь посетителя должна быть».
Эд задал вопрос:
– Сколько?
Машина ответила: «Сколько угодно, от одной капли до шести литров».
Соратники усмехнулись.
– Ну дальше всё понятно – работа кишечника, журавлиные клокотания.
Кстати, найди на диске журавлей, придётся погорланить.
Крапс послушно вставил справочник в дисковод. Эд дал время запомнить компьютеру всю информацию и нажал на «конец процесса». Экран потух, а из задней стенки выползла и плюхнулась на стол ранее заложенная информация.
Вдруг комнату наполнили журавлиные клокотания и Эд повернул голову.
– Журавли. Почему именно они? – задумчиво произнёс Крапс.
– Предвестники весны, надёжная примета. Ну, ладно, перемотай назад.
Сколько там на часах?
– Шесть, начало седьмого, – Крапс нажал на кнопку и компьютер выплюнул диск ему в руку.
– Так. Через 1,5 часа начнет работать институт генетики и я отправляюсь на поиски папоротника. А ты ищи плесень.
– Где? – Крапс вскинул брови.
– Где…, – задумался Эд. – Походи по булочным, пососкребай с буханок.
Где ещё? – он закурил. – Подключи бродяг, пусть прозондируют в подвалах.
Крапс набычился:
– Что-то не охота мне лазить по подвалам со всякими уродами.
– Ладно, не кипятись. Думаю, что одних булочных будет достаточно. Всего-то надо на два вдоха.
На улице посветлело. Уже отчётливо были слышны работающие «дворники» мусороуборочных машин. Друзья достали сэндвичи.
– Ну, и что мы там будем делать? – вдруг прервал молчание Крапс.
– Что делать? – Эд сонными глазами посмотрел в потолок. – Повидаемся с великими мира сего. Ленин, Гитлер, Клеопатра, Цицерон, красотка Шейла… Кто там ещё?
– Да, там их целая куча! – повеселел напарник. – Эдгар По, Чарли Чаплин, Петр Первый, алхимики, шаманы, Римские папы…
До улицы Моргана Эд добирался пешком. Хотелось подышать свежим утренним воздухом с ароматами цветов и гамзоргеров – новинке сезона, аппетитных булочек, облитых зелёным душистым луковым сиропом, где в изобилии присутствовали крупинки кориандра. Он расстегнул ворот рубашки и не спеша шагал по мокрому асфальту, улыбаясь продавцам сыра и заспанным роботам-шарманщикам.
Всякий раз, когда он видел помятые искусственные лица этих обновлённых моделей, непроизвольно начинал растягивать рот в улыбке. В пору культа естественности роботы вовсю старались походить на людей. Он прекрасно понимал, что это заслуга программистов и конструкторов. Частенько они просто перегибали палку. У роботов был такой вид, словно они не спали неделю.