Я вскинул брови:
– Ты знаешь меня?
– Конечно. Не забывай, знание – моя стихия. Не всем оно нужно. Многие боятся, бегут от истины, но некоторые, подобно тебе, жаждут ее, приходят сюда, в надежде получить ответы на все.
– Ты прав. У меня есть вопрос крайней важности. Надеюсь, ты поможешь, как оракул.
– Что? – золотой собеседник зашелестел хитиновыми покровами. – Ты заблуждаешься. Оракул перед тобой, – он кивнул в сторону ртутного озерца. – Ему ведомо все. А я лишь проводник информации, тот, кто вещает от его имени. Зови меня Хофт.
– Вот как? Кому же из вас адресовать свою проблему? Кто ответит мне?
– Обычно это делаю я. Но не сегодня. Знаю, что привело сюда короля Кнолоса. Ты столкнулся с неведомым, невероятным, с тем, силу и значимость чего недооцениваешь, к сожалению.
– Не пугай меня, знающий, – я шагнул вперед, вплотную приблизившись к собеседнику, – этот мир – мое детище, и тот, кто украл его душу, поплатится за это. Я должен знать, где Энесси?
Инсект почтительно склонился:
– Твой случай исключительный и требует непосредственного контакта вопрошающего с самим хозяином этого места.
– Вот как? Я готов.
– Ты должен ментально слиться с ним, стать частью его сути, и тогда откроется след того, кого ты ищешь.
– Не понимаю. Скажи прямо, что надо делать?
Голос Хофта стал низким, торжественным:
– Контакт с оракулом возможен только в мире грез. Все просто: ты погружаешься в его тело и засыпаешь. Только во сне узнаешь о том, чего жаждешь.
– Ясно. Спасибо.
Я взглянул на серебристое озерцо под ногами и, опираясь руками о каменные края, погрузился в него, словно в ванну. Тяжелая жидкость вытолкнула меня на поверхность, но через секунду раздалась и заглотила целиком, с головой.
Холод. Меня окружает ледяная субстанция, промораживая до костей, до сердца. Обездвижен и беспомощен.
Что дальше?
Через какое-то время чувствуются изменения. Температура стремительно растет. Еще минута – и, кажется, я попал в раскаленную лаву. Но жар не жжет, он ласкает, успокаивает. Полная релаксация.
Тело расслаблено, сознание плывет куда-то, погружаясь в неведомые глубины наведенного сна.
Ночь. На бескрайнем черном небе, над самым горизонтом тускло светит ущербная стареющая луна.
Мороз. Пронзающий шквалистый ледяной ветер. Под ногами крохотная каменистая площадка, окруженная нетронутым девственным снежным покровом, простирающимся во все стороны до самого далекого горизонта. Голая равнина. Лишь справа темнеет вдалеке какое-то рельефное образование. Очевидно – мне туда.