В ванной Аня скинула с себя халатик, запрыгнула в чугунную ёмкость со следами навсегда въевшейся ржавчины и, сев на корточки, застыла в напряжённом ожидании готовящегося к прыжку льва.
– Давай, – сказала она, зажмурив глаза.
Я достал член и прицелился ей в лоб. Поссать в лицо помощника воспитателя детского садика «Ладушки» – в этом определённо есть какой-то вызов обществу и морали. Что-то дико революционное и протестное. Это почти как пойти на митинг против действующей власти или записаться в бойцовский клуб, первое правило которого «никому не рассказывать о бойцовском клубе», только при этом тебя никто не будет пиздить и составлять административный материал.
Хотелось бурным напором, словно из брандспойта, сбить её с ног, чтобы она барахталась в моче, захлёбываясь и прося о помощи. В этом есть даже что-то ницшеанское, убеждал я себя, сжимая пальцами вялый член. Но, несмотря на все мои философские измышления, струя почему-то не шла. А я всё острей ощущал себя каким-то золотодожным импотентом, тщательно скрывая нарастающее чувство неловкости перед сидящей в ванне девушкой. Сжав зубы, я собрался с силами и максимально напряг мочевой пузырь, так и не сумев выдавить из него ни капли. Аня, поёрзав по дну, приоткрыла глаза.
– Ну что?
– Не получается, – я виновато убрал член в трусы, и отвернулся, – надо что-то попить.
– В холодильнике пиво стоит, – она с азартом выскочила из ванной и пошла со мной на кухню.
Пиво мы пили около получаса.
– И давно ты этого хочешь? – спросил я, допивая вторую бутылку. Она смущённо заулыбалась.
– Ну, ещё с юности, всегда хотелось почувствовать что-то подобное. Просто не было никого подходящего рядом, кому я могла бы открыться и довериться.
Я с пониманием кивнул. Заебись, моя кандидатура оказалась лучшей на роль её ссыкло-дефлоратора. Непонятно только, стоит ли этим гордиться?
– Ну что, ты готов?
Я неопределённо пожал плечами, и мы опять потащились в ванную. Анька привычно заняла исходное положение в центре ёмкости, а я обречённо достав член, вновь прицелился ей в лоб. Я представлял себя священником, готовящимся окропить святой водой очередного покаявшегося грешника. Но струя по-прежнему не шла. Я смотрел в лицо помощницы воспитателя детского садика «Ладушки», обладательницы третьего разряда по альпинизму и любительницы творчества Леены Лехтолайнен, и никак не мог на него поссать.