– С каких это пор мой сын стал для тебя авторитетом? Может, с тобой тоже что-то произошло?
– А с тобой произошло? Где ты его подобрала?
Его узкие губы уже побледнели от гнева, но Даша наблюдала за ним с хладнокровием, удивлявшим ее саму.
– По наследству достался, – честно призналась она, зная, что как раз в это поверить невозможно.
Федор остановился, смерил ее взглядом и язвительно посоветовал:
– Пока не поздно, поменяй на кота в сапогах.
Не справившись с собой, Даша расхохоталась ему прямо в лицо и нахально ответила:
– Ну что ты! Он гораздо лучше кота.
– Даже проверять не буду, – угрюмо заверил Федор. – Я все-таки не понял: это всерьез? Да нет, не может быть…
– Почему это? – возмутилась она.
– Насколько я заметил, твой сын тоже не в восторге.
– А кто еще не в восторге? Я – в полном!
Теряя терпение, он повысил голос и перестал растягивать слова так, что каждое обвивалось вокруг шеи:
– Но этот парень… Он действительно слабоумный?
– Нет, он тебя разыграл, – с легкостью солгала Даша. – Чтоб ты драться не полез.
– Я? Драться?! Ты в своем уме? Я с пяти лет не дрался. А может, и до того…
«Нашел чем хвалиться!» – с раздражением подумала Даша, испытывая во всем теле то ощущение неловкости, которое возникает после порыва пыльного ветра. Ей не терпелось выставить Федора за дверь, сбросить подаренный им халат и прыгнуть под душ. Эта мысль так утянула ее, что Даша незаметно повела плечами, ловя невидимые упругие струи.
– А я все!
Она быстро обернулась на голос Данила и шагнула к нему так порывисто, будто собиралась нырнуть в незамутненную глубину его глаз.
– Может, вы все-таки позволите нам поговорить? – резко спросил Федор, полоснув его ожесточившимся взглядом. – Что за невоспитанность?
Перестав улыбаться, Данил прижал приставку к груди и молча скрылся в кухне. У Даши вырвалось:
– Зачем ты?! Не смей его обижать!
Она бросилась следом и нашла Данила на полу возле раковины. Он сидел, уткнувшись лбом в колени, а спасенная им приставка сиротливо жалась к его боку. С силой подняв его голову, Даша увидела, как подступающий плач оттягивает вниз уголки его рта.
– Мой хороший, – взмолилась она, торопливо поглаживая подрагивающие щеки, – только не плачь, слышишь? Он того не стоит! Я не дам тебя в обиду, ты мне веришь?
Справиться с трясущимися губами ему не удалось, и Данил только кивнул.