– Ты молчишь, – печально заметил Данил.
– Что? – опомнилась она. – А, ты опять про детский дом?
– Да, детский дом, – ничуть не обрадовавшись, подтвердил он.
– Так туда отдают маленьких детей, а ты смотри какой! Выше меня. И сильнее в два раза… Тебя никто не посмеет тронуть. Ты можешь жить, как любой взрослый человек. Работать, дружить с кем-нибудь, путешествовать… если денег хватит. Ты и жениться можешь.
Он резко и обиженно выкрикнул:
– Нет!
И с силой втянул студеный воздух.
– Ты что делаешь? – испугалась Даша. – Так и легкие застудить недолго… Почему – нет? Ты не хочешь работать? Или жениться?
– Я не хочу… всего этого.
– Ну, не хочешь, и не надо, – пошла она на попятный, чтобы не расстраивать его.
Даша еще не отказалась от мысли о близости, и тело само торопилось к дому. «Хорошо, что он понимает лишь половину, – воровски радовалась она. – А то посмеялся бы, пожалуй, над изголодавшейся бабой…»
Давно приучив себя отгонять нежеланные мысли – сперва о Сережкином отце, позднее о собственном, которого они похоронили три года назад, потом о сестре, – Даша с тем же упорством загоняла в темный уголок совести и новые угрызения: «Это же все равно что совратить ребенка! Совсем невинного… Как ты можешь?!»
Неловко оправдываясь: «Но на самом-то деле он же не мальчик… Уж насмотрелся на своем веку!» – Она сама себе была противна и рассерженно думала, что, наверное, именно так и рассуждают похотливые соблазнители, которые отлично понимают, насколько же непорядочно будет обидеть именно эту женщину, но что поделаешь, если желание просто выворачивает наизнанку?!
«Если б он был здоров, в этом не нашлось бы ничего запретного… Но тогда я ни за что так не завелась бы». Даша с третьего раза наконец попала ключом в замочную скважину и открыла дорогу к грехопадению. Без опасений шагнув первым, Данил спросил уже из темноты:
– А можно, я сначала попью «Пепси»?
Вся так и сжавшись от стыда, она подалась к нему и, пытаясь защититься от самой себя, схватила его неожиданно горячую руку и прижала к своей замерзшей щеке.
– Погрей…
Он приложил и вторую, потом осторожно прижался губами к уголку ее губ. Их окружала темнота – Сережка уже и вправду лег спать. Спешить было некуда, и Даша настойчиво подавила свое нетерпение.
– Делай что хочешь… Зачем ты спрашиваешь? Конечно, пей, если хочется.