– Ты что это тут устроила? А?! – заревел Глушко. – А ну, говори!
От криков и ругани проснулись все. Недовольные автоматчики встали с пола и брезгливо рассматривали сапоги с человеческими обрубками. Тетка продолжала выть. Алексей Мамонтов снял со стола кружку и зачерпнув воды из бочки, что стояла в углу, плеснул на Олесю Ивановну. Той стало немного лучше.
Она, икая, стала пояснять:
– Мы с бабами, пошли,…там бой был у той вон высотки,… был бой зимой еще. И вот смотрим, лежат. Много народа лежит. Немцы лежат убитые. Бой был ох, злой, целый день. Там много убито народа было. Лежат, много! Вот мы с бабами потом как немцы ушли и пошли! Пошли и смотрим! Ой, страшно! Смотрим, там немцы лежат! Одетые. А вот когда немцы-то ушли, вот мы и пошли! Много там трупов-то! Пошли и видим, у многих-то обувь хорошая! А нам-то где обувь брать?! А там продадим на базаре, хлеба купим! Вот! И сняли!