— Нельзя… — шептал он все тише и тише. — Ты мое ТАБУ…
Он сильно вжимал меня в стену, лаская жадными рывками. Вскрикнула от нового ощущения, когда его ледяные пальцы замерли у клитора. Он стал легко кружить вокруг, заставляя меня сотрясаться от нетерпения. Пыталась двигать бедрами, в поисках облегчения, но не могла даже дышать свободно, скованная его хваткой. Я была полностью обездвижена, лишена возможности участвовать в наказании, что придумал для меня Лазарь. Свободной рукой он гладил мою ногу, легко перебегая от колена до щиколотки и обратно, а потом резко дернул цепочку, на которой болталась подвеска в форме кошки, чуть задержавшись на рваном шраме, что покоился за толстым золотым плетением, затем положил себе в карман, не спуская с меня глаз. Его взгляд был мутным, как море после грозы, но стоило мне застонать, демонстрируя свое нетерпение, Сережа наклонился, чуть касаясь меня губами.
— Кошка…
Чувствовала, что он держится из последних сил, растягивая свое наказание, обернувшееся не в его пользу. Поцелуи сменялись резкими укусами, а нежная ласка переходила в звонкие щелчки холодных пальцев по возбужденному бугорку. Слезы брызнули из моих глаз, а пальцы напряглись, вонзая длинные ногти в кожу на его спине. Он взревел и одним рывком вошел в меня, заполняя всю пустоту. Хотелось вспорхнуть к небесам, увлекая его за собой, а потом вместе рухнуть в уютные объятия ада…
Скиталась по дому, пытаясь увидеть фигуру в окне. Вдыхала его запах, который еще хранила кожа, потирала яркие следы его «ласк». Но он исчез. Вспомнила усталый взгляд, с которым он выбежал из дома, едва успев захватить полушубок. Он чуть задержался, словно хотел что-то сказать, но не стал, оставив меня одинокую… голую и совершенно безоружную на холодном полу.
Наверное, стоило этого ожидать. Сережа один из тех, кто не умеет доверять. Он привык верить только неоспоримым доказательствам, но чего это будет ему стоить? Он давно косился на мой браслет. Ждала вопрос, но он молчал, лишь косо осматривая внушительный обод. А сегодня он почти спросил, но передумал, просто содрав удавку, окову, тяготившую меня к прошлому, от которого не получится убежать на резвой «Амфибии». Стены стали давить, мне было просто необходимо выйти, чтобы выбросить из головы все мысли. Пошел он к черту! Хочет играть в сыщика — пожалуйста! Не смею мешать. А мне и так очень хорошо.