— Хотя, если бы ты действительно обо мне беспокоилась, не давала
бы повода для волнений, как сегодня. Какого лешего… Чего тебя
понесло в сад на ночь глядя?
— Ничего не на ночь, девяти еще не было! И не вали с больной
головы на здоровую! Почему в твоем саду шастает кто попало как у
себя дома?
— Ты меня спрашиваешь? — возмутился он. — Это я должен спросить,
почему в моем саду шастают твои… поклонники!
Слишком уж многозначительной была пауза, а мое самочувствие —
слишком плохим, чтобы держать себя в руках.
— Ты хотел сказать «любовники?» — взвилась я. — Да как ты вообще
смеешь ревновать меня к этому… недоразумению!
— А что, повода не было? — огрызнулся муж.
— Думаешь, у меня настолько плохой вкус, чтобы увлечься этим
павлином с гипертрофированным эго?!
— Откуда мне знать про твои вкусы? К тому же…
— Хотя бы оттуда, что я вышла за тебя замуж! Ты всерьез думаешь,
что можно есть с помойки после приличного ресторана?!
Какая-то часть сознания понимала, что я веду себя как базарная
баба, и требовала немедленно взять себя в руки. Другая желала
сейчас же пустить в ход кулаки, возмущенная неблагодарностью. Я тут
из-за него чуть не окочурилась, а он меня крайней сделал!
— Настя, что ты несешь?! При чем здесь рестораны? Ты должна была
оскорбиться одного подозрения, не обсуждая даже возможности…
— Ага. Ж… — место есть, а слова нет? Может, если бы с самого
начала мы говорили словами через рот, до такого вообще не дошло
бы!
Не из-за него. Муж не просил себя защищать, и вообще защищал
меня. Но успокоиться все равно не получалось: поди тут успокойся,
когда на тебя едва не кричат!
— Я говорил, что ты ведешь себя нескромно! Что мне не нравится
эта новая мода! Что мне не нравятся сплетни вокруг тебя. Что я
услышал в ответ?
— Что на всякий роток не накинешь платок, а платье я надеваю на
себя, а не на тебя? — предположила я.
— Именно.
Похоже, с прежней Настенькой у нас все же было что-то общее.
Хотя, наверное, так и должно быть, не просто же так меня перекинуло
в нее, а не в какую-нибудь почтенную матрону.
— И откровенных платьев с глупыми сплетнями тебе хватило, чтобы
подать на развод?! — возмутилась я, как, наверное, возмутилась и
она.
— Считаешь, того, что твое, и мое, между прочим, имя треплют по
гостиным — этого мало?
— Почему я должна отвечать за чужие длинные языки!