— Я не ранен, и от синяков еще никто не умирал. В отличие от
магического истощения.
— Не дождешься, — фыркнула я. — Оставить тебя молодым, богатым и
свободным на радость всяким там посторонним барышням?
Я прислонилась к его груди и тут же выпрямилась, почувствовав,
как он вздрогнул.
— Как ты можешь быть не ранен, если он не промахнулся? — Тошнота
тоже куда-то делась, и в ушах перестало звенеть. — Показывай
немедленно, что с тобой!
Волосы на затылке начинали шевелиться при мысли о возможном
проникающем ранении грудной клетки в условиях местной медицины. Ни
нормальной хирургии, ни ИВЛ, ни антибиотиков!
— Синяк. — Виктор вздохнул. Притянул меня к плечу, погладил по
волосам. — Твой щит замедлил пулю, а потом она ударила в пуговицу,
и этой пуговицы хватило, чтобы ее остановить.
— Покажи, — настаивала я. — А то знаю я вас, мужчин, к врачу
пойдете, только когда копье, торчащее из спины, мешает
переворачиваться в кровати!
— Когда это ты успела узнать «нас»? — Виктор отодвинулся,
заглядывая мне в лицо.
— Наблюдая за живой природой, — не смутилась я. — Вот хоть на
себя посмотри. Так сложно задрать рубаху?
— Ты — не врач.
Я скрипнула зубами, глотая ругательство. Я врач с двадцатилетним
стажем, но в этом идиотском мире даже диплом подтвердить не могу!
Никто не поверит моим знаниям — они слишком отличаются от здешних.
С таким же успехом можно объяснять Ньютону основы квантовой
механики.
Если женщин здесь вообще допускают в университеты. В нашем мире,
помнится, с этим была большая проблема.
— И одного наблюдения недостаточно для выводов, — продолжал
Виктор.
— У меня батюшка был перед глазами много лет. Пока матушка его в
ежовых…
Я осеклась. Виктор уж точно не из тех, кто позволит жене держать
себя в ежовых рукавицах.
— Я не твой батюшка. — В его голосе прорезалось раздражение. —
Мне не нужна жена, которая будет контролировать каждый мой шаг.
«А может быть, тебе вообще жена не нужна?» — чудом не сорвалось
у меня с языка.
— Я вполне способен сам разобраться со своими делами и со своим
здоровьем и не намерен потакать твоему любопытству.
— Это не любопытство! Я беспокоюсь о тебе! — возмутилась я.
— Иван Михайлович меня осмотрел, заверил, что кости не сломаны,
и назначил свинцовую примочку для скорейшего рассасывания синяка.
Беспокоиться не о чем.
Похоже, действительно не о чем: будь рана серьезной, примочкой
бы не ограничилось. Хоть что-то хорошее.