И мне, хочешь не хочешь, а надо идти на кухню, а я не хочу, там
поджидают меня проблемы!
Но выбора не было, и потому, взглянув в зеркало на похудевшего
себя, я сунулся на лестницу.
А внизу, на лестнице, было хоть и темно, но через щели
пробивались тоненькие лучи света. Которые в пыли казались злыми
лазерами, что легко разрежут плоть.
Но я храбро пошел вперед, и как только коснулся этих лучей,
болью меня загнало обратно наверх.
— Ай, жжется! А что так сильно-то? — замер я в удивлении и потер
руку, не решившись пройти через эти лучи света. — Почему?
Маленькие лучи солнца на лестнице стали испытанием, я несколько
раз пытался их пересечь. Больно, словно кожа закипала даже через
одежду.
— Ну ты и кусок говна, Арно, — зло проговорила сидящая на
верхних ступнях лестницы Кин, в неизменном черном кимоно. —
Насколько же ты безмозглое существо даже по меркам мужчины?
— Да что я натворил, если ты меня опять не называешь просто
учеником? — сглотнул я ком в горле, понимая, почему всё случилось и
что виноват во всем я сам.
— Ты кусок говна, расскажи-ка мне, когда ты от меня отрекся? Ты
почему слушаешься других учителей? Ты можешь их слушать, но не
слушаться, — зло проговорила Кин. — Ну давай, пересеки лучик света,
говна ты кусок, безмозглое чудище, позабавь меня своей болью.
— Я не понимаю, да как так-то всё хуже стало! Когда?! И главное
почему?! — возмутился я несправедливостью мира.
— А надо вот головой думать, а не яйцами! Подумай лучше. Ты
жених Адель, не Катарины! Говна ты кусок, — стукала себя по виску
пальцем Кин. — Идиот, нельзя наслаждаться Тьмою! Нельзя
наслаждаться темным путем. Ну или забудь о том, что ты человек, и
можешь попробовать выйти на солнце.
— Да что я натворил-то такого?
— Ночью хорошо было? Для усиления темной стороны в себе
необязательно убивать, — улыбнулась Кин. — Свет следит за тобой,
как и тьма. Потому и реагируют на каждое твое решение, пока ты
нейтральный, то твори что угодно, но как только вступил на темный
путь, всё, ты под колпаком.
— Почему ты меня не остановила?
— А как ты себе это представляешь? А ну, вытащил из Катарины?!
Девка, выплюни каку? — рассмеялась Кин, захлебываясь в смехе. —
Насладился тьмой? Теперь иди жарься.
— И что мне теперь делать? — ухмыльнулся я своим воспоминания о
Катарине и томной ночи, за что теперь расплачиваюсь.