И мы пошли в путь далекий, по полям, по шею в траве, иногда
приходилось прорубаться сквозь заросли простой травы, которая
вымахала под четыре метра, а кусты и вовсе казались деревьями.
Чем дальше в проклятые земли мы шли с Кин, тем сильнее природа
изменялась, я даже видел землянику размером с кулак.
— Нифига себе, — вздохнул я, смотря с холма на открывшуюся
долину, где вдали виднелись лозы виноградников, которые тянулись к
небу.
Мимо пробегали стада мышей размером с кроликов, на них вели
охоты лисы размером с волков.
В один неподходящий момент, когда я сел на перекус, пришлось
убить парочку крыс, а вот когда я встретил зайца размером с барана,
то даже не удивился. Мир вокруг меня словно вырос, и чем глубже в
проклятые земли мы шли, тем уникальнее становилась природа.
С опаской поглядывал я на огромных коршунов и ворон, которые
посматривали на меня странно, сидя на туше зайца.
Кажется, того самого зайца, которого мы встретили недавно. Мир
стал больше, а мы меньше.
В стоявшей на нашем пути реке я увидел щуку, что словно крокодил
охотилась из засады на животных, что приходили на водопой.
Речка была маловата для хищника, всего-то метров в пять шириной.
Но рыбы было много, а щука не брезговала и животными, в этих краях
в любых местах поджидала опасность.
Конечно, я обрадовался реке и понесся к ней, и чуть не попался в
пасть щуки, но это не главное. А главное то, что река не
обрадовалась мне, а я не порадовался воде, что крайне меня
злило.
Коснувшись реки я отдернул руку. Она проклята, бедная река
впадает в озеро и они заражены. Это неправильная вода, не чистая,
она не несет жизнь, она медленно убивает рыбу и животных, что пьют
из неё.
— Корни чёрного дерева заразили эти воды, — пробурчала
недовольно Кин. — Солнце заходит, поспешим.
— С деревом надо разобраться, — проговорил я.
— Сперва винодельня, — наставительно проговорила Кин. — Дерево
ночью.
— Достала, — огрызнулся я, но всё же пошел за призраком.
Винодельня была рядом, солнце уже клонилось к закату и вот мы
увидели её, небольшой домик и склад, который полностью зарос
огромным виноградом. И я даже отсюда видел проказу на листьях
винограда. Он тоже отравлен, весь этот край базируется на
растениях, которые питаются от грунтовых вод, что заражает черное
дерево своими миазмами.
Где-то за виноградником лилась музыка, кто-то играл на свирели,
но по особенному, иначе, такие звуки я слышал в азиатских фильмах.
И мне стало понятно, почему Кин так стремилась сюда.