— У меня с детства с математикой плохо, — рассмеялся Ментор и приосанился, когда официант принёс блюдо. — Позволишь?
Я почему-то кивнула, лишь потом поняв, что мы в темноте. В его компании все условности, как контакт взглядов, близкое знакомство, этикет и прочие рамки приличия превращались в мусор и чепуху. Опасность стала отступать, впуская в сердце спокойствие… Но ненадолго, потому что его рука легла на подбородок, а большой палец заскользил по нижней губе, царапая ногтем по зубам. Я послушно открыла рот, впуская влажную холодную устрицу, наполняющую рецепторы ароматом солёного моря и яркостью сочного лимона. Всё было иначе… Я много раз ела этих моллюсков, но никогда так ярко не ощущала вкус моря, что заполнял рот штормовой волной. Закрыла глаза, пытаясь задержать ощущения, как можно дольше.
— Прекрасно, да?
— Это иначе… — выдохнула я и снова затянулась, пытаясь пропустить аромат дыма точно так же. Слёзы вновь заструились по лицу, бесконтрольным потоком, будто кран какой-то сорвало. Вкусовые вспышки и горячая ладонь, что легла моё колено, сдирали ткань, которой были накрыты мои чувства. Пыль прошлых лет, поднимающаяся в воздух, раздирала нос, но лишь обостряла восприятие. Вздрогнула от того, как он, выгнув палец, стал скользить по ноге, царапая кожу ногтем.
— Что ты делаешь?
— В мире так много всего, Мишель… Много вкусов, ощущений и эмоций, которых ты себя осознанно лишаешь...
— Правда или действие? — прошептала я, перебивая его.
— Действие…
— Чего ты хочешь?
Палец остановился где-то на щиколотке, и внезапно моя нога взлетела, сделав петлю в воздухе и легла на его колени. Сильные пальцы стали массировать каждый пальчик, обходя чувствительные точки, двигались уверенно, но медленно… А потом горячие губы опустились на кожу, а влажный язык стал скользить от самых пальчиков до колена.
— А я всегда делаю то, что хочу, Мишель, — выдохнул он, опуская ладонь на ногу чуть выше колена. — Я никому не позволю забрать мою жизнь, потому что в ней так много ярких красок, которые превращают серость будней в яркий комикс.
Его пальцы впивались в кожу и упорно скользили вверх по разрезу платья… Мурашки стали не просто танцевать, они стали взрываться мелкими атомными бомбами, что заставляли содрогаться мое предательское тело. Горячее дыхание ошпарило губы, а пальцы перехватили почти истлевшую сигарету, и я вновь утонула в холоде одиночества…