- Эй, ты! - поманил я когтем женщину. Работа у шахты замерла, один из мужчин выронил из рук деревянный ящик. Я повел носом. Пустой, только хвоя разлетелась, зато эмоция страха остра. И боится он вовсе не на себе, а за эту некрасивую женщину с обветренными губами.
- Да стелется тьма у вас под ногами, господин Инквизитор, - стальной голос бабы смыл из сердца всю благость. Ритуальная фраза приветствия произнесена без запинки, только чудится в голосе звон мечей, а не покорность дракону.
- Чем недовольны? Ложь станет для тебя преддверием ада.
Повела губами, наклонила голову в сторону. Собирается с мыслями, думает, как обтечь словами все острые камни и не солгать. Ничего у нее не выходит.
- Говорят, змей уносит из дома младенцев и жрет их.
- Чушь. Наг прокалывает каждому из детей кожу в особом месте, вводит свой аромат в их кровь. Со взрослыми этого уже не сделать, время упущено. Ни одна змея после этого не рискнёт подползти к такому ребенку. Мы ценим мастеров и их потомков. Что-то ещё?
- Запретили рыбную ловлю.
- Осенью разрешим. Не время сейчас.
Рокочущий голос со вплетенными в него нотами феромона заставляет людей мне поверить, успокоиться, охотней взяться за работу. Жадные люди. Рыбы здесь сейчас мало, надо дать ей размножиться, подрасти малькам форели и осетра. Лов запрещен именно по этой причине. Но разве такое объяснишь глупцам? Они и так извели у себя почти все виды бескостных рыб. Один мелкий осетр только тут и остался. Жадные и глупые люди, на все шли ради мимолётного удовольствия. Хотя, быть может, рыба погибла и без их участия. Так тоже бывает, когда исчезают без особых причин целые виды. Завезём и размножим их снова, не летать же мне в ресторан каждый раз сквозь космос, когда захочется угощений.
А местного лекаря я накажу особо, чтоб научился думать. Чуть не поднял мятеж собственной глупостью. Если б я был разъярен, если б упустил, если б не спокойствие на душе, разлитое после ночи с Усладой, драконы могли бы лишиться целого селения мастеров. Бунт – та зараза, которая требует полного уничтожения, чтоб и зерна, способного взойти, не осталось. Это начало мятежа ещё можно как-то унять, выдернув не проросшие толком зерна неугодных мне мыслей. Но и только.
Из поместья уже доложили, моя Услада цела, имеет прекрасный аппетит, только застенчива и стыдлива сверх всякой меры. Осмотр врача и тот прошел без посторонних глаз. Огерл считает, что нежную психику моей хрупкой мамочки нужно беречь особо и потакать ей в незначительных просьбах. Что ж, мелкие причуды, действительно, стоит не замечать первое время. Пусть привыкает, лишь бы не зачахла. Говорят, людки уязвимы особенно в самые первые дни, когда попадают в лапы к драконам. Испуг не может длиться вечно, либо она привыкнет, либо сойдёт с ума. Нужно быть терпеливым. И все же пойду на поводу у своих собственных инстинктов, думаю, и Услада это оценит. Обернулся в привычную ипостась и полетел в город гномов. Тот растекся по низине с противоположной стороны горной цепи. Каменные особняки, неширокие улицы, дубовые двери. Ни клочка голой земли, все выложено добротным тесаным камнем, везде упорная чистота и крепкое благополучие: в каждой резной раме окна, в каждом с любовью пропитанном маслом брусочке, в каждой кованой детали. На ставнях каждого дома особый узор, продолжение кованых петель. В нем отражено ремесло хозяина дома. Оружие, птицы, скот, скобяные изделия. Мне идти дальше. Далеко разносится эхо от ударов каблуков моих сапог о брусчатку.