Она уставилась
на него.
— Простите… а
нет ничего без драгметаллов?
Продавец не
знал английского, поэтому лишь вежливо улыбнулся и придвинул
коробочку поближе к ней.
Анна вышла,
села на лавочку и откусила кусочек. На вкус это была обычная
бисквитная нежность, но сознание того, что ты сейчас ешь нечто
сверкающее, делало процесс немного театральным.
На третий день
появился кастинг – искали латиноамериканцев. Она опять не
подходила.
В последний
день праздников Анна поднялась на крепостную стену – любимое место
режиссеров дорам.
Тропинка вдоль
белокаменной кладки карабкалась на вершину холма и превращалась в
узкую улочку между двумя склонами. По обе стороны лепились друг к
другу маленькие домики, почти все коричневые, почти все с голубыми
крышами – они сливались в однотонные полосы, как на детском
рисунке.
В каждой
второй дораме героиня жила в одном из этих домиков, или очередная
влюбленная пара целовалась у перил с видом на город.
Анна шла
медленно, разглядывая ставни, фонарики, узорные ограды.
Где-то вдалеке
послышалась мелодия. Кто-то, судя по всему, играл на хэнге —
странном инструменте, напоминающем металлическую летающую
тарелку.
Тропа спускалась к небоскребам
района Тондэмун через... поля. Настоящие поля с высокой травой в
центре двенадцатимиллионного мегаполиса. Анна долго смотрела на
этот пейзаж, не в силах решить, прекрасен он или
абсурден.
* * *
Когда солнце
стало клониться к горизонту, Анна вернулась в хостел и без сил
рухнула на кровать. Пакеты с покупками встали вокруг, как почетный
караул. Она уже накупила корейской косметики для десятиступенчатого
ухода (хотя пока использовала только два первых этапа – остальные
баночки стояли на полке и молча осуждали), и собиралась завтра по
магазинам за одеждой.
В комнате
пахло сыростью и кондиционером для белья. По стене торжественно
полз Человек-паук, глядя на Анну пластмассовыми глазами, будто
спрашивая: "Ну что, и ты туда же? В супергерои?"
Кастингов не
было, компании молчали. Страх накатывал каждый раз, когда она
открывала сайты с вакансиями, и отступал, когда она видела всё то
же "ничего нового". Как будто играла сама с собой в прятки – то
пугалась, то успокаивалась.
Еще пару дней
– и она планировала уехать в городок Андон на старинный фестиваль
масок хахве.
За две недели
Анна научилась просыпаться поздно. Впрочем, в Сеуле по–другому и не
получалось. Кто-то из соседей обязательно репетировал по ночам. В
четыре утра акустическая гитара разливалась по спящему району, а
Анна металась между желанием спуститься и придушить ночного
музыканта и полным отсутствием сил на такой подвиг.